Йероен, узнав об этом, сразу явился отговаривать жену:
— Ты должна отдохнуть, иначе тоже заболеешь.
— Ей нельзя оставаться одной. Я буду сидеть с ней.
— Но она не одна. Кто-то из слуг всегда в комнате.
— Это не то. Ей нужна я.
Всю первую ночь Алейт молилась Деве Марии и дала обет отказаться от жемчужных сережек, если та исцелит Агнес. Это был свадебный подарок ее отца, и она очень им дорожила. Это были самые красивые жемчуга в Хертогенбосе.
На следующее утро, отупевшая от бодрствования, с болью во всем теле оттого, что столько часов провела на коленях, Алейт помогла служанке вымыть и переодеть Агнес. Ей было почти приятно выполнять самые изнурительные работы, потому что в глубине души ее терзало чувство вины. Алейт беспрестанно повторяла про себя: если бы она не отвезла компаньонку в Рудекен, та бы не заболела.
Йероен, прежде чем отправиться в мастерскую, снова попросил ее отойти от изголовья Агнес.
— Отдохни хоть несколько часов. Служанка останется с ней.
— Я хочу держать ее за руку и рассказывать ей новости о жизни двора. Быть может, это пробудит ее ото сна.
Муж помрачнел и молча ушел. К вечеру снова приехал лекарь. Он сказал, что положение больной не изменилось, и Алейт посчитала это хорошим известием, поскольку весь день боялась ухудшения. Пока Агнес спит, ничего плохого не случится.
Вернулся Йероен.
— Ты должна поесть. Я побуду с ней.
Алейт пообещала себе не покидать Агнес, но один взгляд на полное решимости лицо мужа — и ей пришлось уступить. От еды ее тошнило, Алейт смогла проглотить лишь несколько ложек супа. Воспользовавшись моментом, когда служанка отвернулась, она вылила содержимое тарелки из окна и вернулась к больной.
Йероен обеспокоенно посмотрел на нее:
— Уже вернулась?
— Я поела, как ты хотел.
— Это ведь для твоей же пользы. — Он нахмурился. — Если бы Агнес могла говорить, уверен, она бы запретила тебе так себя изматывать.
Вторая ночь показалась Алейт бесконечной. Она стояла на коленях и молилась Деве Марии, чтобы та совершила чудо, и упорно боролась со сном, от которого веки тяжело опускались помимо ее воли. Несколько раз она ненадолго впадала в забытье и сразу же резко просыпалась. Ей снилась Агнес, которая грозно указывала на госпожу пальцем и обжигала ее огненным взором.
Утром, впервые с тех пор, как девушке стало хуже, Алейт потеряла веру, которая поддерживала ее даже в самые страшные мгновения. Она вдруг осознала, что Агнес никогда не встанет с постели, и почувствовала себя потерянной. Если она умрет, как Алейт жить дальше с таким грузом на совести?
Йероен заглянул в комнату с порога и ушел, не сказав ни слова. Он тоже выглядел обессиленным. «Но кто бы не страдал, видя, как угасает жизнь?» — подумала Алейт устало. Казалось невероятным, что болезнь так быстро забрала жизнь девушки.
Алейт вдруг вспомнилось, как Агнес восторженно улыбалась еврею в тот вечер на карнавале. Она никогда не видела компаньонку такой счастливой, а теперь все кончено, все забрала неумолимая болезнь. Или зловещее колдовство — из головы у Алейт не выходили слова крестьянки о приворотном зелье.
Она часто думала об этом. Если бы у Алейт были доказательства тому, что причина болезни — именно зелье, она могла бы по крайней мере освободиться от угрызений совести за то, что увезла девушку в Рудекен. Она готова была что угодно отдать, лишь бы облегчить душу. Теперь Алейт больше не верила в оправдание, которое, словно молитву, долгие месяцы повторяла про себя: все это было ради блага Агнес. Правда состояла совсем в другом и, сколько Алейт ни пыталась обманывать себя, теперь вырвалась наружу: она увезла Агнес только лишь из ревности.
Да, из ревности, какой никогда прежде не испытывала. Столь сильной, что из-за нее Алейт готова была лгать и плести интриги. В этом и состояла ее страшная тайна, в которой она никому не могла признаться и которую намеревалась унести с собой в могилу, даже если тем самым обрекала себя на вечное пламя преисподней.
Эти мысли мучили Алейт весь нескончаемый день. Лекарь пришел ровно в назначенное время, с наступлением вечера, осмотрел больную и лишь покачал головой.
Когда он ушел, чудовищная усталость охватила Алейт. Она опустилась на скамейку в изножье кровати и закрыла глаза.
Ее разбудил вопль служанки, вошедшей в комнату с ужином на подносе. Алейт вскочила на ноги и остолбенела: изо рта Агнес вытекала струйка крови. Она испачкала грудь больной и алой розой растеклась по простыням.