Я покачал головой.
— Жена Шару набросилась на Джули. Обвинила ее в шпионстве. Она угрожала, говорила, что Джули поплатится, если что-нибудь расскажет ее мужу. Ну, Джули испугалась и убежала.
В ту ночь Хасельхофф с девушкой остановились в Лондоне, а на следующий день отправились в Суссекс. Молодой человек, догадавшись, что его раскрыли, решил уйти с работы и хотел собрать свои вещи. Поэтому, когда они добрались до виллы Торки, он вошел через заднюю дверь, а Джули осталась ждать снаружи. Хасельхоффу удалось незамеченным проникнуть в свою комнату, но Джули позвонила ему по сотовому.
— Приехали два каких-то странных типа на машине, — продолжал Хасельхофф, — и стали подозрительно пялиться на нее. Я сказал Джули, чтобы она не боялась, я скоро приду. В спешке я ничего с собой не взял, даже документов. Когда я вышел из дома, двое мужчин пытались затащить Джули в машину. Я побежал к ним, пытался остановить, но они были просто великанами. Они ударили и схватили меня.
— Так вот почему вы оставили все свои вещи в доме Торки!
— Да, деньги, документы, одежду. И компьютер Джули.
— Компьютер Джули?
— Ее ноутбук. Он лежал у меня в рюкзаке, когда я вошел в дом. В спешке я забыл его там.
— То есть вы хотите сказать, что компьютер, в котором содержались файлы о средневековом монахе Иоахиме Флорском и зашифрованные электронные письма, принадлежал не вам, а Джули Бонем?
— Не знаю, что было в ноутбуке, но он принадлежал Джули.
Еще одна тайна была раскрыта: теперь стало ясно, почему переписку Джули Бонем с Тау нашли не в ее комнате, а у Яна Хасельхоффа.
С компьютерами в этой проклятой истории возникла большая путаница. Их было три. И все они принадлежали Джули Бонем: тот, что мы нашли в ее комнате в Шато-Вере, с повестью Торки, тот, что мы обнаружили у Хасельхоффа, и тот, которым она пользовалась для расследований и который разбил молотком Шару.
— А у вас не было компьютера в Суссексе? — спросил я молодого человека.
— Был, но он пропал за несколько дней до моего отъезда в Лондон.
— Что значит — пропал?
— Думаю, домоправительница Торки нашла его и уничтожила. Там хранился собранный о режиссере материал. Все равно у меня есть копия на диске, который я всегда ношу c собой. Так что я ничего не потерял.
Диск меня не интересовал, я пропустил это мимо ушей и спросил Хасельхоффа, куда их с Джули отвезли после похищения.
— В Сесснок. Дороги я совсем не помню, нас накачали наркотиками. В замке нас разлучили, и я больше не видел Джули.
— И вы не знаете, как и почему ее убили.
— Могу только предположить, что от нее избавились, потому что она больше не подходила для живой картины. Она слишком много знала, и был риск, что она все расскажет Шару.
— А почему она больше не подходила для живой картины?
— Сбежав из Национальной галереи, Джули очень коротко постриглась и перекрасила свои светлые волосы в черный цвет. Она хотела изменить внешность, чтобы ее не нашли.
Настало время разобраться с ее операцией на носу.
— Джули сделала ее, чтобы больше подходить на роль, которую должна была исполнять?
— Она давно мечтала о таком носе. А живая картина явилась хорошим поводом для операции.
— Кто дал ей денег?
— Я. Я хотел, чтобы она была счастлива. А нос портил ей жизнь.
— Ваша подруга, кажется, очень любила сад Шару. Она проводила там все свое свободное время.
Хасельхофф горько улыбнулся.
— У Джули была мечта: она хотела открыть питомник. Говорила, что это хороший способ зарабатывать деньги.
— Мне сказали, что вы увлекались изучением Камасутры.
На этот раз он расхохотался.
— Я выдумал эту чепуху, чтобы отвлечь внимание слуг Торки. Им было о чем сплетничать, и они не лезли в мою жизнь.
Я сообщил молодому человеку, что его брат очень за него беспокоится и даже обвиняет Торки в его убийстве. Ян воспрянул духом. Он боялся, что их с Ханком отношения погублены навсегда.
— Пол, еще один официант, работавший у Торки, утверждает, что вы с братом часто созванивались. А Ханк уверял нас в обратном. Как все обстояло на самом деле?
— Брат прав. Мы с ним почти не общались.
— Почему же солгал Пол?
Хасельхофф пожал плечами:
— Кто знает? Я часто звонил Джули. Может, ему показалось, что я разговариваю не с ней, а с братом.
Или со своим дружком. Я вспомнил, что Пол считал Яна геем.
— А что произошло после того, как вас разлучили с Бонем?
— Они продолжали накачивать меня наркотиками. Я почти все время спал. А когда просыпался, ко мне время от времени наведывался черноглазый мужчина. Он заходил в мою комнату, долго молча смотрел на меня и уходил. Я узнал, что мне предстоит участвовать в живой картине, всего за несколько часов до начала действа. Полагаю, после него меня ожидала участь Джули.