Войдя в ворота, Индрапутра увидел перед собой вторую ограду из драгоценного сплава, ворота же в ней были из чистого золота, затейливо изукрашенного. Только собрался Индрапутра пройти через те ворота, как приметил их стража — тигра, который грозно ощерил клыки, поджал хвост и прядал ушами, словно изготовясь к прыжку. И был тигр привязан к гранатовому дереву. Подивившись на зверя, Индрапутра бросился к нити, приводившей его в движение, разрубил ее, и тигр, пав наземь, застыл недвижимый. И увидел Индрапутра, что тигр изваян из драгоценного сплава меди и золота, когти у него из жемчуга, глаза — из синего стекла, язык —из рубинов, а лапы из горного хрусталя.
Пройдя через вторые ворота, Индрапутра подивился их несказанной красоте и направил стопы свои к третьей ограде с воротами из свинца, затейливо изукрашенного. Ворота эти сторожил лев, привязанный к виноградной лозе. Лев грозно разинул пасть, стал бить хвостом и поводить глазами, словно желая пожрать Индрапутру. Индрапутра же, помыслив, что сей лев тоже чудесное изваяние, перерубил мечом нить, приводившую его в движение, и, подобно остальным тварям, лев пал недвижимый на землю.
После Индрапутра достиг четвертой ограды с решеткой из драгоценного сплава и воротами из чистого золота, на которых были вычеканены дивные цветы. Сторожил те ворота свирепый носорог, устремившийся к Индрапутре, гибельно разверзнув пасть. Привязан носорог был к финиковой пальме, чьи листья трепетали на ветру и звенели, подобно голосам перекликающихся людей. Подивился Индрапутра на носорога, раздумывая, не чудесный ли он, а царевна, видя, что юноша в сомнении, смеялась со служанками, глядя на него. Индрапутра же приметил, что не светятся глаза у зверя, и помыслил: «Воистину сей носорог диковинное творение рук». Он разрубил нить, приводящую в движение чудище, и недвижимым застыл носорог, пав на землю. Был он изваян из цельного куска горного хрусталя, а язык его — выкован из дамасской стали и остро наточен.
Приблизившись к пятой ограде, с решеткой из серебра и воротами из чистого золота, Индрапутра увидел стража ворот — семиглавого дракона, отверзшего все семь своих пастей, высунувшего семь языков и устрашающе ощерившегося, так что его нижние губы легли на землю, верхние же достигли дверей дворца. И объял страх душу Индрапутры при виде грозного дракона, царевна же и служанки громко смеялись над его робостью. И подумал Индрапутра: «Ежели войду, дракон проглотит меня». Дивясь его грозному виду, бросился он к нити, приводящей в движение чудовище — хранителя врат, перерубил ее, и навеки застыл дракон недвижимым.
Индрапутра же отправился дальше и достиг шестых ворот в решетчатой ограде, которые стерегла страшная и грозная гаруда, привязанная к вечнозеленой пинии. Индрапутра приблизился к гаруде, увидел, что и она чудесное творение, и подивился, с каким искусством изваяли ее тело из магнитного железа, глаза — из мрамора, когти же выковали из дамасской стали. Перерубил Индрапутра нить, протянувшуюся к пинии, гаруда встрепенулась и навеки застыла недвижимой.
И вот наконец Индрапутра очутился у седьмой ограды. Ее решетка была из красной меди, ворота же — из цельного изумруда. Еще издали он приметил какое-то чудище, подобное клубам дыма, вздымающимся к небесам, приблизившись же к воротам, узрел раксасу на зеленом коне, вращающего в каждой руке по обнаженному мечу. Увидев раксасу, Индрапутра подивился, поднял с земли ветку, бросил ему, и раксаса будто ножницами перерезал ветку мечом. Тогда понял Индрапутра, что и раксаса — чудесное изваяние, и в тот же миг услыхал доносившийся из-под земли гул. Разрыв землю, Индрапутра нашел золотое колесо, от которого протянулась к раксасе серебряная нить. Индрапутра перерубил эту нить, и, рухнув наземь, застыл недвижимым грозный великан. Так, сокрушив все волшебные преграды, Индрапутра прошел через семь ворот и направился ко дворцу царевны.
Подивившись уму и храбрости Индрапутры, царевна повелела убрать дворец изукрашенными золотым шитьем парчовыми завесами и покровами из тончайших шерстяных тканей и зажечь китайские фонари, свечи и масляные светильники во всех покоях. После же приказала четырем служанкам отнести Индрапутре благовонные притирания, шафрановый порошок и прекрасные одежды, дабы, совершив омовение, он мог в них облачиться.
Четыре служанки предстали перед Индрапутрой и, почтительно склонившись, молвили: «О господин наш, царевна зовет тебя в сад Любовного томленья». И последовал Индрапутра за четырьмя служанками.
Сад, в который они вошли, был окружен решетчатым забором из драгоценного сплава, и вела в него калитка из чистого золота и драгоценных камней девяти родов, изукрашенная многоразличными самоцветами. В том саду Индрапутра узрел всяческие дива, искусно сработанные, разостланные на земле покровы из тончайших шерстяных тканей, а на них — мягкие подушки, расшитые позлащенными нитями.
В саду стояла прекрасная беседка, укрытая в тени дерева с золотым стволом, листьями из изумрудов и плодами из голубых сапфиров, на самой его вершине танцевал, распустивши хвост, павлин несказанной красоты. Когда легкий ветерок шелестел в древесной листве, слышался звон касавшихся друг друга листьев, подобный сладостным звукам оркестра. И повсюду в том саду распевали свои песни скворцы, длиннохвостые попугаи услаждали слух прекрасными шаирами, а красные попугаи рассказывали всевозможные истории. Разноцветные рыбки в пруду всплывали на поверхность, волнуя воду, и она шумела, подобно голосам перекликающихся людей или постукиванию пестов в руках женщин, толкущих рис. Индрапутра подивился всем этим чудесам и, восславив имя Всевышнего, подумал: «Как же помыслить о Нем, если даже рабы Его наделены такими сокровищами?»
Когда опамятовался Индрапутра, к нему с почтительным поклоном приблизились пери и молвили: «О господин наш Индрапутра, не медли, соверши омовение». Ответствовал Индрапутра: «Прежде вы войдите в воду, а после я». Пери улыбнулись и пропели такой пантун:
Коль светит луна, темноту серебря,
Зачем же укрыта за звездным забором;
Коль правду сказал ты, назвавши себя,
Зачем же боишься предстать нашим взорам?
Улыбнулся Индрапутра и ответствовал таким пантуном:
Отмерить на баджу два локтя ткани
Раджа Индрагири[17] не поскупится;
Меня увидите вы не ране,
Чем вашей красою мой взор насладится.
Засмеялись пери словам Индрапутры, а он пропел еще и такой пантун:
Поймали рыбу и рыбу ту
Глушат молотом деревянным;
Ничуть не стыжусь за свою красоту,
Стыжусь, что нагим перед вами предстану.
Пери звонко расхохотались, Индрапутра же, сбросив одежды и умастившись притираниями и шафрановым порошком, вошел в прекрасный пруд и насладился ароматом его вод, благоуханием подобных розовой воде. Когда он совершил омовение, пери принесли многоразличные благовония и драгоценные одежды, дарованные Индрапутре царевной, и, дивясь красоте юноши, в один голос воскликнули: «Воистину прекрасен Индрапутра, вполне под стать он Сери Ратне Гемале Нехран».
Они поднесли Индрапутре благовония и одежды на подносе из бирюзы и, почтительно склонившись, молвили: «О господин наш Индрапутра, сей наряд тебе прислала царевна Сери Ратна Ге мала Нехран, не отвергай его, ибо он дарован в знак ее искренней сестринской привязанности». Выслушав служанок, Индрапутра улыбнулся и, облачась в новые одежды, направился во дворец, к царевне.