Участок на «поле чудес» стал для Володи эдакой отдушиной, благодаря которой он хотя бы на время покидал наш суетный мир: общался мысленно с супругой, и от этого ему становилось легче. Тем более сказал ему как-то знающий человек, что земля наша, работа на ней восстанавливает расшатанную психику: снимает душевную боль, возвращает самообладание, даёт желание жить и верить в будущее...
Друзья пытались знакомить безутешного вдовца с одинокими женщинами, но всё как-то без толку: так он ни с одной и не сошёлся. Не захотел отдавать детей под опеку постороннего человека. Бабушка для них всё-таки была роднее.
Прошли годы. Дети подросли немного. Дима учился в институте, Настя – пока ещё в школе, а Володя по-прежнему безвылазно пропадал на своём «драгоценном» садовом участке. Девяностые пролетели, будто дурной сон. Железная дорога постепенно выходила из того убожества и запустения, в котором она оказалась в смутное лихое время.
Никто не вспоминал больше об ужасных авариях, когда целые поезда сходили с рельсов только из-за того, что ослабли костыли в прогнивших шпалах или не были вовремя подтянуты гайки. Но многие свидетели описываемых событий, возможно, до сих пор помнят, как огромные нефтяные цистерны – благо пустые – валялись вверх тормашками вдоль неухоженного железнодорожного полотна, а весёленькая кирпичная будка на переезде красовалась среди груды искорёженного металла – целая и невредимая. Какие высшие силы её сохранили? Для чего? Бог знает. Вот так же и с людьми: кто-то выживет несмотря ни на что, а кто-то уходит от нас без возврата…
Если в самом начале огородного бума проезд был почти бесплатный, то по мере наведения порядка стали появляться в электричках ревизоры. Реакция пассажиров на эту новую напасть была двоякой. Многие стремительно перебегали на станциях из одного вагона в другой, минуя тот, где в данный момент проводилась проверка. Но основная масса железнодорожных «зайцев» лавиной двигалась в конец поезда и толпилась там, не давая возможности пройти контролирующей инстанции. Безбилетный пассажир должен был оплатить не только проезд, но ещё и штраф. Однако контролёры понимали, что такую относительно крупную сумму выбить из нищих «садистов» не удастся. Поэтому они собирали деньги – буквально кто сколько даст – и выписывали общую штрафную квитанцию на весь вагон.
Не секрет, что билетёры в электричках часть изъятых рублей оставляли себе. За это их презирали и даже ненавидели, но никого это не удивляло. Так уж было заведено у нас ещё со времён Горбачёва и даже ранее: на чём сидишь, то и несёшь с работы к себе домой. Поварам, кондитерам, продавцам советских продмагов зарплату назначали мизерную, но их места всегда считались хлебными. Видимо, кто-то на самом верху прекрасно знал, что люди на этих должностях прокормятся и без денег. Такая вот она была – плановая экономика…
9.
Прошло ещё несколько лет, и обитатели «поля чудес» постепенно привыкли к тому, что за проезд лучше платить контролёрам в электричке. Штрафовать к тому времени перестали. При этом многим удавалось проехать бесплатно – «зайцами». Но вот однажды утром случилось непредвиденное. Поезд, как обычно, подошёл к платформе, однако пройти в вагоны люди не смогли: у каждой открывшейся двери стоял ОМОНовец устрашающего вида: в чёрной униформе и с палкой на боку.
Чернорубашечники, как прозвали в народе этих суровых ребят, пропускали только тех, кто мог предъявить проездные документы. А посему уехали на этот раз немногие. Видя такой расклад, народ тут же ринулся к кассе, чтобы гарантированно попасть в родные пенаты на следующей электричке, и кассирша едва не сошла с ума от нежданного наплыва огромной толпы. Однако через три с лишним часа поезд пришёл не только без ОМОНовцев, но и без контролёров. Зато все пассажиры были с билетами.
На чём свет стоит, ругали железнодорожное начальство обитатели «поля чудес», обманутые таким хитроумным способом. Но ничего нельзя было изменить. Чернорубашечники больше месяца приезжали на разных поездах в самое неподходящее время. И никто не мог сказать заранее, когда же они появятся снова?