Но горожане — горожанами, а ту троицу студентов девушка так больше и не встретила. Она готова была поклясться, что судьба забросила ее в Ранницу ради кого-то из них: их таланты светились так ярко, что без ее помощи цветы почти наверняка не распустятся, уж в этом-то она разбиралась! — но время шло, а ни тот, ни другой, ни третий на ее горизонте так и не появились… Правда, один раз Эрле показалось, что где-то в толпе мелькнуло знакомое лицо — но права она была или нет, сказать сложно: уж слишком ей хотелось наконец понять и разобраться.
Но сделать она ничего не могла. Оставалось только ждать.
Нагруженная покупками, Эрле возвращалась с рынка. Вообще-то она собиралась в галантерейную лавку, но имела неосторожность обмолвиться об этом, и тетушка Роза спохватилась, что не худо было бы купить к обеду зелени… и рыбы… и еще вилок капусты, если можно… и… Короче говоря, в покачивающуюся на локте корзину провизия поместилась, но ни для чего другого места там уже не осталось. Пришлось нести свертки в руках. В одном из них был отрез полотна, которому предстояло превратиться в нижнюю юбку Марты, старинной приятельницы тетушки Розы; в другом — толстая шерсть, из которой Эрле планировала сшить себе плащ на осень; отдельно завернуты кружева — девушка польстилась на низкую цену, хоть и не знала еще, что будет с ними делать — и застежка для будущего плаща. Хорошо еще, что рынок располагался недалеко от Цветочной улицы, иначе она и не знала бы, как донести все покупки до дому…
Когда до него оставалось не больше сотни шагов, Эрле заметила котенка — маленького, жалкого, испуганно жмущегося к каменной стене. Дружелюбно махая обрубком хвоста, к нему тянулась большая лохматая дворняга — вероятно, тоже не очень взрослая. Котенок зашипел и приготовился дорого отдать свою жизнь.
— Уйди от него, — негромко сказала девушка дворняге. — Не видишь разве — он тебя боится…
К ее радости, собака послушалась: оставила малыша в покое, перебежала на противоположную сторону улицы и принялась с независимым видом обнюхивать выступающий из мостовой камень. Эрле подошла к котенку поближе и села на корточки:
— Кис-кис-кис…
Зверек вздрогнул и попятился, не отрывая от девушки затравленного взгляда. Наверное, она показалась ему такой же большой и опасной, как собака.
Эрле досадливо поморщилась на мешающие ей корзинки-свертки, и поставила корзину на мостовую, а свертки аккуратно, стараясь не запачкать, пристроила сверху.
— Ну же, не бойся меня… Видишь — я не кусаюсь…
Котенок явно не поверил. Пришлось прибегнуть к более весомым аргументам.
— А рыбки хочешь? — вот и пригодился подсунутый вместо сдачи карасик, которого Эрле собиралась отдать коту тетушки Розы для установления добрых отношений…
Рыбки малыш хотел: карасика хватило ровно на два «ам». После чего котенок дичиться не перестал, но позволил себя погладить. Шкурка была мягкой, пушистой, белой — только на лбу рыжее пятно — словно капля краски, упавшая с кисти ненадолго оторвавшегося от мольберта солнца…
Эрле осторожно запустила пальцы в короткий и нежный пушок за ушком; котенок откликнулся слабым мурлыком. "Беру", — решила девушка и осторожно, стараясь не испугать зверька неловким движением, подняла его с грязной мостовой и прижала к себе. Лапки котенка тотчас же вцепились в ткань рубашки, пачкая и сминая ее… хорошо еще, что не в плечо, мельком подумала Эрле, распрямляясь, оборачиваясь к покупкам и попутно прикидывая, как донести все это до дому. Рядом с корзинкой стоял какой-то молодой человек — всецело поглощенная своим нечаянным приобретением, девушка не заметила, как он там появился… несмотря на то, что юноша был одет не в шелковую мантию, а в куртку и штаны, она узнала того самого студента с золотистым ореолом власти, которого встретила около Ранницкого Университета.
— Тебе помочь? — спросил он, и Эрле ответила благодарной улыбкой:
— Спасибо, не откажусь…
Студент молча нагнулся за покупками, засунул под мышку свертки и без усилий поднял корзину — хотя с точки зрения девушки, она была не такой уж и легкой.
— Тебе куда? — спросил он.