— Ане? Это были вы? Это невозможно! — Андрей затряс головой, пытаясь избавиться от созерцания группы психопатов. Но, когда Хильд принял образ кабана и снова стал человеком, сомнения рассеялись. Пленник бестолково таращился на странных людей, запоздало осознавая, во что на самом деле вляпалась Вита, да и он сам.
— Госпожа, позвольте вразумить его. — Перекатываемая в огромных лапищах булава смотрелась куда органичней, нежели кубик-рубик.
— Погоди, Гал, дай нашему гостю самому сделать правильный выбор. — Гефра подошла почти вплотную, потирая между длинными пальцами черное зернышко. Андрей перевел взгляд с совершенных черт на великолепную брошь. — Ты ведь передумаешь, правда?
— Я не стану помогать вам в убийстве кого бы то ни было. И тем более Виты! — Андрей храбрился и очень надеялся, что все-таки не доведется испытать на себе силу гиганта и ужасающего оружия. Вряд ли он сумеет долго терпеть пытки и избиения. Хотя тренер не раз говорил, что в какой-то момент тело перестает чувствовать боль. А, может, сделать вид, что он согласен и попытаться рассказать Вите, что ее хотят убить? Нет, после того, что он сделал, она не поверит. Дурак, дурак…
— Тогда тебе остается только молить о кончине Евдокии, ибо твои муки будут длиться долго, — зернышко вернулось в карман, — действуй, Гал.
Здоровенная кисть сложилась в увесистый кулак, полетевший прямиком в солнечное сплетение. Резкая боль пронзила тело. Удар выбил из пленника весь воздух. Андрей, словно рыба, выброшенная на берег, раскрывал рот, но вдохнуть не получалось. Легкие будто атрофировались и никак не могли напитаться потоком свежего кислорода.
Гефра разочарованно потерла Брисингамен. Надо же, это второй раз, когда волшебное украшение подвело. И все же использовать одно из последних трех зернышек, она так и не решилась. Ведь это — то немногое, что осталось.
— Хвати-и-ит, — взвыл Андрей. — Гефра обернулась и брезгливо поморщилась. Красивое лицо гостя превратилось в кровавую маску.
— Гал, ты испортишь мрамор. Спусти его в подвал.
— Как прикажете.
— Не-е-ет, — простонал Андрей и выплюнул с кровью два резца, — пожауйста, я ждеаю, как шкажете…
— Гал, ты перестарался! — зашипела Гефра.
Служки сильнее прижались к стене. Гигант бросил на госпожу испуганный взгляд, не заметив, как ухмыляются позади Хильд и Двалин, видимо, в предвкушении наказания над нерадивым слугой. Но Гефра перевела взгляд на зеркало, по поверхности которого перекатывались волны, и, неожиданно успокоившись, расплылась в кровожадной улыбке:
— Стоп, оставь его. Пожалуй, я знаю, что делать.
Приняв прохладный душ, я поднялась в спальню с единственной целью — как можно скорее заснуть. Однако обнаружив на полу, выброшенные из тумбочки вещи, вздохнула и принялась наводить порядок. В противном случае природная педантичность не позволит спокойно дождаться сна.
— Вита, — послышалось из-под кровати.
Я вздрогнула. Ледяной голос напомнил о соколице. Однако зов исходил от зеркала Истины. Может, стоит его спросить о Гаврииле? Да и об Андрее не мешало бы узнать.
— Я хочу показать тебе кое-что важное.
Странно, разве оно должно проявлять инициативу? Но я не стала противиться, внимательно вглядевшись в зазеркалье. И почувствовала, как глаза покидают свои орбиты. Неподвижного окровавленного человека, в котором почти невозможно было узнать красивого мужчину, тугие путы удерживали в сидячем положении.
— Андрей! Что с ним?!
— Приезжай, узнаешь.
— Куда? Где он? Он жив?
— Он жив, — поморщился прекрасный лик, — пока жив. А приехать следует в старинный дом на окраине города по улице Садовой.
— Кто ты?
— Я?
— Да, ты.
— Зеркало Истины, — спокойно произнес голос, а на дивном лице отразилось неверие в собственные слова.
— Я знаю, кто ты. Ты — Гефра.
В ответ раздались хлопки, окутанные перезвоном ледяного смеха.
— Браво. Я уж и не надеялась. — Неприятная улыбка расцвела на женском лице, изуродовав его почти до неузнаваемости.
— Что тебе от меня нужно? — Странно, почему я не чувствую страха? Ведь собиралась забиться под пол при малейшем запахе опасности. Наверное, какая-то магия.
— Не разочаровывай меня. Я ведь почти поверила, что ты не совсем дура.
Удивительно, но колкие слова не произвели никакого впечатления, даже на крупицу не пошатнув внутреннего хладнокровия, непонятно откуда взявшегося.
— Сад.
— Да, сад. И чем скорее, тем лучше.
— Я приду. — Как уверенно звучит мой голос.
— Одна. Иначе он умрет. У тебя ровно час.