Похороны прошли как в тумане. Запомнился лишь закрытый гроб, обитый бордовым плюшем, гвоздики, вечные спутники смерти, и щемящая печаль, которая ни на миг не давала забыть, что бабушки больше никогда не будет рядом. Что наши традиционные воскресные обеды канули в Лету и больше некому ворчать на мое домоседство. Что больше не носить мне шапочек и шарфиков, связанных искусными руками, управляющихся со спицами с легкостью порхающих бабочек…
Желающих проводить мою родительницу выискалось немало. В основном, это были наши соседи. Правда, ближе к выносу гроба из квартиры на пороге появилась странная парочка: красивая дама «без возраста» с серебристыми волосами и, видимо, ее сын или внук — долговязый рыжий молодой человек, показавшийся смутно знакомым. Женщина не представилась, положила на гроб сиреневые маргаритки, что-то прошептала и одарила меня долгим пристальным взглядом. Я даже поежилась, но спрашивать ни о чем не стала. Зато Вера Сергеевна оказалась более решительной и попыталась выяснить, откуда гостья знает покойную. Дама уклонилась от ответа и ретировалась в неизвестном направлении вместе с провожатым.
Последующие девять дней тянулись нудно и чрезвычайно медленно. Вера Сергеевна неустанно напоминала, что я могу оставаться у нее столько, сколько пожелаю. Но время шло — и следовало как-то решиться на возвращение домой. За этот период несколько раз звонила бывшая начальница, но, к сожалению, найти для меня достойного, по ее словам, места пока не удавалось. Тем не менее, она намеревалась продолжить поиски. Дважды бабушкин мобильник выдавал номер Андрея, но я отключала телефон. А как-то заметила предателя через глазок в предбаннике и, забыв о дыхании, с трепещущим сердцем прижалась к двери. Слава богу, что Веры Сергеевны дома не было. Только Тишка терлась о ноги и так надрывно мяукала, что казалось — еще чуток — и она выдаст меня с потрохами. Но Андрей так ничего и не заподозрил, а я не сумела пересилить свою обиду и выяснить, что ему понадобилось. Хотя предположения так и роились в голове, пугая и вытесняя одно другое.
На десятые сутки я проснулась с твердым намерением, во что бы то ни стало, вылезти из трясины отчаяния и горя. И пунктом номер один на повестке дня значилось посещение биржи труда. Конечно, если бы Зинаида Романовна подыскала мне тепленькое местечко, было бы просто замечательно, но просиживать штаны в доме, да еще и чужом — совсем не дело. Поэтому я собралась, позавтракала и отправилась на поиски работы.
Приятная женщина с тугим узлом на макушке в строгом сером костюме лишь глянула в мою трудовую, как тут же предложила несколько вариантов. Два из них показались довольно неплохими. Правда, в первом случае выявился серьезный минус: заработная плата. Она оставляла желать, как минимум, втрое лучшего. А во втором — мне бы пришлось ездить на другой конец города. Впрочем, возможно, это своеобразный намек судьбы: пришла пора в жизни что-то менять. Тем более, сотрудница негромко намекнула, что заявление от работодателя поступило только сегодня утром, а подобные варианты вообще крайне редки и не задерживаются более чем на пару часов. Я опять малодушно подумала о продаже или, если получится, об обмене квартиры. Поэтому, не откладывая на потом, сразу направилась на собеседование по второму предложению.
Отреставрированное здание середины прошлого столетия выигрышно выделялось среди своих менее удачливых собратьев, стыдливо прячущих за кронами деревьев потеки на стенах, полинялые балкончики и проржавелые водостоки. Небольшое торгово-посредническое предприятие занимало целый этаж. Приветливые лица и дорогой ремонт свидетельствовали о здоровом трудовом климате и хороших перспективах. По всей видимости, мне действительно повезло — и грех было не воспользоваться таким предложением. Собеседование прошло успешно. По взаимной договоренности приступить к выполнению моих новых обязанностей следовало через неделю. Предполагалось, что за это время я успею урегулировать все вопросы, связанные с наследованием квартиры. Ну, а там видно будет — если место окажется стоящим, то со временем вполне можно переехать поближе.
Настроение улучшилось. Пелена горя чуть сползла. И наблюдая, как осенние листья разноцветными бабочками порхают в разреженном воздухе, оседают на шляпах прохожих и асфальте, я почувствовала, что потихоньку возвращаюсь к жизни. Правда, короткого воспоминания об Андрее и Ане хватило, чтобы опять начать жалеть себя, но оно было решительно утоплено в мыслях о будущей работе. По дороге домой я купила творожный тортик, решив, что назначение на новую должность стоит отметить.