— Все в порядке? — в низком голосе прорезались участливые нотки.
— Да, да все хорошо, — поспешно выдавила я, потирая ушибленную коленку и пересчитывая звездочки, нимбом кружащие над головой, — погодите чуть-чуть.
Ну, хорошо хоть, что лекарство подействовало — и все стало как прежде. Я, конечно, очень надеялась, что настой поможет, но не с первого раза… А тут… Просто отлично! Когда боль немножко отпустила, я попробовала снова натянуть рейтузы, но они отказывались держаться. Пришлось спешно ковылять наверх. Не показываться же перед мужчиной в таком виде. Хотя, чего гневить бога? Еще пару минут назад жабья внешность оставляла желать лучшего. Наконец-то, за сегодняшний день я смогла беззаботно рассмеяться. Фух!
Старую одежду сменили узкие джинсы и пуловер с принтом черного ангела. Вернувшаяся с привычной внешностью уверенность вытеснила желание прятаться. Как хорошо! Теперь предстану перед Гавриилом в нормальном виде, а не в качестве болотного чудища. Я спустилась вниз. Еще раз заглянула в зеркало, собираясь поправить волосы, но увиденное согнало только что поселившуюся на лице улыбку. Да, прежние размеры действительно вернулись. Голова, нос, губы, уши тоже стали прежними. Но вот зелень так и не покинула кожи. Ладно, как-нибудь. Все ж не так плохо, как было.
Стук в дверь повторился.
— Виолетта, я не могу так долго ждать.
— Сейчас-сейчас, — выдохнула я и обреченно подошла к двери. Взгляд упал на запястье руки, собравшейся открывать замок. Часы демонстрировали без пяти четыре. А это означало, что настой был выпит раньше где-то минут на десять. Хотя, может, это не так уж и страшно? А что если кожа осталась зеленой как раз по этой причине? А что если она никогда не станет прежней? От подобных предположений совсем поплохело. Только что улучшившееся настроение снова ухнуло вниз.
— Виолетта, — низкий голос уже отдавал раздражением.
— Да-да, простите, — щелчок — и в дверном проеме стоял высокий статный мужчина. В странных глазах я видела свое отражение только в перевернутом виде. Надо же какая бездна, пустота… Так и манит…
— Виолетта! — резкий оклик вернул к реальности. Похоже, пока я была в плену черных глаз, Гавриил бестолку пытался донести что-то до моего сознания. Я вспыхнула и пролепетала в ответ что-то про настой и «Уродство». Похоже, выдала собственные переживания с потрохами.
Мужчина улыбнулся:
— Два цветка, что я получил утром, оказались никуда не годными. Их нужно заменить.
Взгляд черных глаз соскользнул с моего лица и уперся в принт на пуловере.
— Но я… я же не знаю… — блин, Розалия не оставила на этот счет никаких указаний.
Позади что-то хлопнуло. Я обернулась. Дневник садовницы спрыгнул со стола и раскрылся. Наверное, инструкция! Как раз вовремя! Значит, я смогу показать себя не только более-менее симпатичной, но еще и продемонстрировать профессионализм. Пусть не думает, что я какая-то бестолковая неумеха!
— Я сейчас, — бросила Гавриилу и, не дожидаясь ответа, вернулась в комнату и присела на корточки возле тетради. На пустых листах побежали руны:
«В случае если настой против отравления выпит раньше срока приготовления…»
Стараясь не обращать внимания на чешущийся нос, я с волнением продолжила чтение:
«…возможны побочные эффекты…»
Лицо бросило в жар, тело покрылось испариной. Параллельно с чтением молнией мелькнуло ощущение грядущей неприятности.
«…внезапное увеличение головы, уха…»
Уголки глаз закололо — слезы готовились хлынуть в любое мгновение.
«…резкое оволосение всего тела…»
Да что ж за невезуха?! Нос зачесался еще сильнее.
«…неожиданное удлинение пальца…»
И в этот момент кончик моего вдруг выросшего носа воткнулся в завершающую фразу:
«…шеи, ступни и т. п…»
В ужасе я схватилась за изменившуюся часть лица, но одной кисти было уже недостаточно, чтобы скрыть внезапно выросшую «красоту».
— ДА ЧТО Ж ТАКОЕ?! — диким ором посетовала я на судьбу. Ладно если бы палец, но как же спрятать буратиний нос?!
— Виолетта, что случилось?
В ответ я зарыдала. Но к спасителю так и не повернулась. Зато с ужасом услышала приближающиеся шаги. Его шаги! Я нагнулась чуть ниже, прикрывая мокрый от слез нос двумя ладонями и бросилась к лестнице. Но не успела сделать и шага. Рывок крепких рук вернул меня на место, да еще и умудрился развернуть. Сгорая от стыда и захлебываясь в рыданиях, я повесила, или вернее положила только что обретенную «изюминку» на грудь, глупо надеясь, что возможно так она будет казаться хоть чуточку меньше.