Соломон закашлялся. Мама нашла полотенце и поднесла к его рту.
— А можно закрыть все это? Покончить раз и навсегда? — спросил я.
Он перестал кашлять, но так и держал полотенце у рта. Они с мамой переглянулись.
— Что?
Мама взяла меня за руку:
— Мейсон, проект просто так не закроешь.
— Почему?
— Ты видел, что произошло с Лейлой, когда она ушла от остальных всего лишь на сутки?
— Да. Но и держать их здесь тоже нельзя. Люди знают правду. Я знаю. И Джек. Мы можем рассказать об этом, и всему придет конец.
Мама посмотрела на Соломона.
— Что? — Я чуть было не перешел на крик. — Почему вы молчите?
Она откашлялась:
— Мейсон, я знаю, ты беспокоишься о Лейле. Поэтому подумай о том, что я сейчас скажу. Если ты позвонишь в ФБР, министерство здравоохранения или еще куда-нибудь, что они сделают в первую очередь?
— Ты о чем?
Мама махнула рукой в сторону двери:
— О детях. Что они сделают с детьми? Подумай.
Такие истории я слышал в новостях. О поселках, полных религиозных фанатиков, которые выдавали маленьких девочек замуж за взрослых мужчин. Полиция вмешивалась и принимала меры.
— Позаботятся о них, так ведь? Найдут им приемные семьи, наверное.
Соломон сбивчиво заговорил:
— Этим детям нельзя в приемные семьи. А полиция не поймет. Их вырвут отсюда, но как заботиться о них — никто и понятия не имеет. Расселят по разным домам, станут насильно кормить, ведь они откажутся от еды и питья. Правда, Мейсон! Они все умрут раньше, чем кто-нибудь сообразит, что происходит.
Нет, до этого не дойдет.
— Ученые из «Тро-Дин» расскажут, что делать!
— Из тюрьмы? — спросила мама. — Милый, всех, включая меня, мигом упрячут в каталажку.
У меня глаза полезли на лоб.
— А тебя за что?
— Подумай! — Она наклонила голову и усмехнулась. — Я знала обо всем и годами работала с этими детьми в «Тихой гавани». Пятнадцать лет из «Тро-Дин» на мой счет поступали деньги. В лучшем случае пойду как сообщник. Если я даже ненадолго попаду в тюрьму, тебя отдадут в приемную семью — глазом моргнуть не успеешь.
От мысли, что я могу потерять маму, дом, что вся моя жизнь может полностью измениться, мне стало тошно. Я упал в кресло:
— И что же нам делать?
— Прежде всего, необходимо нарушить Евины планы, — уверенно сказал Соломон. — Надо рассказать ученым — родителям этих детей — о том, что она вознамерилась сделать. Они должны понять: если она захватит власть, проект в опасности.
Неожиданно сигнализация умолкла.
Я встал.
— Ты куда? — спросила мама.
— В теплицу. Лейле нужна защита.
Соломон покачал головой:
— Сейчас туда нельзя. Нужно тщательно все продумать. С Евой я должен разобраться сам.
Схватив пожарный топор, я ринулся из кабинета, не обращая внимания на мамины крики и просьбы вернуться. Разве мог я спокойно сидеть, зная, что Лейле угрожает опасность? К счастью, кучки оранжевого порошка никуда не делись, к тому же на этот раз маршрут уже не казался таким запутанным, как раньше. Почти у самых дверей теплицы три резких, пронзительных сигнала заставили меня замедлить бег и остановиться у последнего поворота.
Я толкнул дверь и вошел.
Рядом с Лейлой стояла Ева в компании двух типов в зеленом. Обернувшись ко мне, она произнесла:
— Наконец-то!
Решила, что я все это время метался в поисках теплицы. Я кивнул, покрепче сжал топор и направился к ним.
Завидев топор, оба зеленых угрожающе замахали электрошокерами.
— Может, обойдемся без оружия? Быстро прощайся и уходи.
Как бы не так! Я не собирался оставлять Лейлу. Евин голос звучал более чем грозно — вряд ли этого требовала ситуация, какой бы непонятной она ни была.
— Вы о чем?
— Не хочешь — дело твое… — Ева посмотрела на Лейлу: — «А я, — сказала мама, — стану садовником и тебя отыщу».
Глаза девочки помутнели, голова упала на грудь.
Я бросил на Еву яростный взгляд. Неужто она принимает меня за идиота?
— «Тогда, — сказал зайчонок, — я стану крокусом в тайном саду».
Лейла подняла голову и огляделась.
Ева закатила глаза:
— Великолепно!
Она быстро произнесла что-то, кажется, по-французски. Взгляд Лейлы вновь затуманился, голова склонилась вперед.
— Она знает эту сказку на семи языках. Ну что, слабо?
Да, теперь я и впрямь чувствовал себя идиотом. Вытянув вперед топор, я прошел мимо них, сел рядом с Лейлой и приподнял ее голову.
— Уходи. В любом случае ей здесь лучше. — Ева выпрямилась, на ее лице мелькнула усмешка. — У проекта вот-вот сменится руководитель.
Я прищурился:
— Соломон не допустит.
— Он всегда нам мешал.
Она не знала, что Соломон выжил. И чем дольше будет оставаться в неведении, тем больше у нас шансов ее остановить.
— Чем он вам мешал?
— Бесспорно, у «Тро-Дин» есть и могущество, и деньги. — Ева принялась мерить шагами проход. — Но кто влиятельнее и богаче нас?
Пожав плечами, я подвинулся ближе к Лейле, положил ее голову себе на грудь. В этот миг мне было совершенно неинтересно, о чем Ева надумала поведать.
— Военные организации. С их возможностями и финансовой поддержкой проект так стремительно наберет темп, как ни Соломону, ни кому-либо другому и не снилось.
Но ведь если вмешаются военные, пути назад не будет. А значит, мне не все равно.
— С какой радости военным тратить деньги на борьбу с голодом?
Ева так расхохоталась, что слезы брызнули из глаз:
— Бесподобно! — Она схватилась за живот, не в силах остановить смех. — С ума сойти! Да чихать они хотели на борьбу с голодом! Ты разве не видишь практический смысл этого эксперимента? Любой военачальник отдаст все на свете, чтобы только его солдатам не требовалось еды и питья!
Одно дело, когда о последствиях подключения к проекту военных говорил Соломон. Другое дело — Ева. Она рассуждала так, словно уже ударила с ними по рукам.
— А Соломон? Ведь он сказал, что голод ждет всех, даже военных.
По-прежнему улыбаясь, Ева ответила:
— Соломон поставил не на ту лошадь. Бояться надо всадника с мечом. Война уничтожит эту планету куда быстрее, чем голод. И я буду среди победителей… — Она кивнула на Лейлу: — Как и моя дочь.
Хотя познакомились мы с отцом меньше часа назад, в одном я был точно уверен:
— Соломон никогда этого не допустит!
— Соломон, Соломон, Соломон… — Ева скрестила руки на груди. — Как я устала! Только и слышно: «Какой Соломон изобретательный! Какой находчивый!» Все, с меня довольно! — Она взглянула на двоих в зеленых костюмах, потом пристально посмотрела мне в глаза: — И не только с меня.
Двойная дверь резко распахнулась. Несколько человек в белых рубашках и защитного цвета брюках вошли в теплицу.
Ева взмахнула рукой:
— Объявлена тревога, вы не слышали? Все должны сидеть по своим местам.
Она выглядела слегка обеспокоенной. Может, боялась, что они нашли и спасли Соломона?
Вперед вышел высокий рыжеволосый человек:
— Несколько минут назад дали отбой.
Наверное, те три гудка, что застали меня у дверей.
— Зачем вы сюда пришли? — спросила Ева.
Рыжеволосый бросил взгляд на стоящую рядом с ним женщину и, нахмурившись, повернулся к Еве:
— После учебной тревоги мы всегда первым делом идем в теплицу… — он вытянул руку в сторону, — проверить, как они.
Ева слегка покачала головой:
— Да, знаю.
— Ведь это учебная тревога? — спросил человек с седой бородой.
— Разумеется. — Ева еще сильнее выпрямила спину. — Вообще-то, я ожидала, что вы сюда явитесь. Прошу, подойдите ближе. Я сделаю объявление.
Ева шагнула вперед, а зеленые, стоя в проходе, загораживали меня и весь Лейлин ряд. Пока я не отважился показываться на глаза ученым: неизвестно, что придет им в голову при виде меня. К тому же я не знал, как разбудить и вывести Лейлу и даже как выбираться самому.