Навещать семью было не на что, а без этого незачем жить. У Игни остался только видер, можно его продать, но как тогда добраться до салуна?
Игни взяла себя в руки. Полгода работала как сумасшедшая, надеясь, что вырвется из кредитных тенет и сможет потом, точно рассчитывая расходы, изредка навещать домашних. Не вышло, долги неуклонно росли. Всему виной большие проценты, на которые она не обратила внимания, когда брала кредиты.
Игни умудрилась взломать базу данных компании и совершила первую кражу. Только бы мама не узнала, до чего докатилась её одичавшая от одиночества дочь.
Игни окликнули, выдернув из воспоминаний. Перед ней высветилось первое задание обязательного теста на псипригодность. Она знала правильные ответы, но что толку, потом всё равно заставят работать на «Силон». Игни понятия не имела, что её ждёт, если провалить выполнение теста, но желание вырваться из заколдованного круга заставило её тыкать пальцем куда попало. Хлоя обещала, что будет поливать её цветы, а мама… Игни всё труднее смотреть ей в глаза. Смотреть, улыбаться и твердить, что у неё всё отлично.
После тестирования за ней прислали медицинский видер. Психолог заискивающим голосом сообщил, что компания «Силон» прощает ей кредиты. Им нечего ждать от бывшей сотрудницы. Отныне Игни будет жить в госпитале. Бояться нечего, за ней будут ухаживать, что позволяет её социальная страховка. Психолог уверял, там ей помогут избавиться от виртул-зависимости и у неё появится шанс вернуться в нормальную жизнь.
Выслушав его, Игни смиренно кивнула – пора пожалеть маму.
***
Он увидел её в окне давно пустующей палаты-одиночки. На низком подоконнике, поджав под себя ноги, сидела совершенно беззащитная на вид девушка и с детским любопытством наблюдала, как он работает. Необычное ощущение молчаливого присутствия пришло сразу, стоило начать белить древесные стволы в наиболее отдалённой части сада. Зная, что палата-одиночка пустует, Иган долго не оборачивался, а обернувшись – растерялся. Девушка за стеклом приветственно кивнула и поманила к себе рукой, будто сидела где-нибудь на пляже, а не в палате для агрессивных сумасшедших.
Иган слишком давно работал при госпитале, чтобы верить обманчивым взглядам проживающих здесь душевнобольных, однако отложил кисть и приблизился – не смог сдержать любопытства.
– Ты белишь деревья, значит сад настоящий? – стоило ему подойти, поинтересовалась незнакомка.
Чистый, хрустальный голос. Обычно из этой палаты не доносилось и единого звука.
– Сад настоящий, – сдержанно, понимая с кем имеет дело, ответил Иган.
– Не может быть! – воскликнула буйно помешанная, безобидно хлопнула в ладоши и вскочила на ноги. Уставилась глаза в глаза, маленькие ладошки упёрлись в прозрачное, тут же запотевшее от тёплого дыхания препятствие.
– Почему, не может? Очень даже может.
– Значит сад, а ты в нём садовник?
– Он самый, – с усилием отводя взгляд, ответил Иган. – Всего хорошего, – оборвал завязывающийся разговор.
Негоже с умалишенной болтать. Работы в саду невпроворот, а к семи нужно выбраться в город. Линда терпеть не может, когда он опаздывает.
– Меня зовут Игни, Игни Байер, – вдогонку выкрикнула болящая.
Знакомая фамилия заставила остановиться. Иган прирос к земле. Он вспомнил, где видел её глаза.
– Байер? – медленно повторил он.
Девушка торопливо закивала.
– Милита Байер? – произнёс другое имя.
– Милита – моя мама.
Иган вспомнил миловидную женщину, частенько навещавшую отца. Матери мальчик не знал, родитель ещё в детстве жестко оборвал любые расспросы. Так оборвал, что даже после его внезапной смерти, Иган не решился наводить справки о матери.
Милита привозила ему игрушки и ласково называла Иги. Иногда усаживала мальчишку себе на колени и нежным мелодичным голосом рассказывала диковинные истории. Иган всегда с нетерпением ждал приезда Милиты. Отец ждал тоже, специально для неё выращивал в горшках цветы и помогал загружать подарки в легкий одноместный видер. Папа знал, Милита ездит сюда на лечение, а за цветами заходит между делом, знал, что она замужем. Всё знал!
Однажды женщина пропустила визит. Цветы, не дождавшись хозяйки, остались запертыми в сарае, где содержался инструмент садовника.