В цветнике ему встретилась доктор Ингрид. Директор госпиталя сопровождала пациентов на прогулке. Игни не показывалась несколько дней, зато на связь вышла Линда. Обиделась, что он не приехал. Прежде чем договорились о встрече, Игану пришлось долго оправдываться, объясняя причины вчерашнего отбоя. Он видел – Линда не поверила, но раз уж позвонила первой, пришлось принять за чистую монету и бегающий взгляд и отговорки, лишенные всякой логики. Услышать правду она не надеялась. Хотя какую правду он мог бы ей поведать? Не приехал потому, что познакомился с дочкой Милиты? Бред.
Милита Байер любила ирисы. За неделю до знакомства с Игни садовнику приснилась роскошная ирисовая клумба: цветы располагались по спирали, в центре росли тёмно-лиловые и, постепенно бледнея от витка к витку, становились ослепительно белыми. Он загорелся идеей, подготовил рассаду, вот только место для воплощения причудливого замысла никак не находилось. То слишком мало солнца, то тропинка проходит некстати, а здесь клумба получится слишком маленькой.
Под окном Игни, и как он не заметил этого раньше, нашлась подходящая площадка. Иган работал весь день, изрядно умаялся, но вышло точно как во сне.
Пока трудился, исподволь поглядывал в тоскливо клубившееся серым туманом, безучастное окно. Подпрыгнул от радости, услышав за спиной серебристый голосок девушки. Игни спросила, как его зовут и начала разглядывать клумбу.
– Это для тебя, ведь говорила, что скучаешь, – смущенно признался садовник, щёки пылали огнём.
– Спасибо, очень красиво,– пронизав его васильковым взглядом, сказала душевнобольная.
Сердце защемило в груди, ему захотелось обнять затерявшуюся в излишках ткани до прозрачности тонкую фигурку, прижать её к себе и не отпускать. Никогда не отпускать!
Верно она поняла, что творится в душе. Потупилась и сделала маленький шаг назад. Он спохватился, взял себя в руки и предложил прогуляться к озеру и посидеть в увитой плющом беседке. Игни согласилась не раздумывая. По дороге он расспрашивал девушку о Милите. Соскучившаяся по общению Игни охотно рассказывала о себе. Услышав о землетрясении, Иган дрогнул. Девушка потупилась и спросила, интересно ли ему слушать её бредни. Он кивнул – конечно, и вызнал у девушки когда произошла катастрофа. Роковая дата была озвучена. Отца Игана не стало ровно через два месяца. Девушка посетовала, что не может видеться с семьёй, чем вызвала настороженный взгляд садовника.
Они пришли в беседку и сели рядом на деревянную скамью. Ладошка Игни оказалась в его руке, пальцы были мягкими и тёплыми. Ласковое летнее солнце стояло в зените, купалось в бездонной небесной лазури, а Иган тонул в лазурных глазах Игни. У неё была престижная работа, жильё в третьем ярусе и в то же время ничего. Одна в пустыне. Она не знала как дальше жить без семьи, без матери и сестрички Хлои, платье для которой бережно хранилось в шкафу до тех пор, пока Игни не отправили в госпиталь. Можно ли корить девушку за то, что ходила в виртул в конце концов разрушивший всё, что другие зовут нормальной жизнью.
К себе Иган вернулся затемно. Ночью не смог сомкнуть глаз, думал о собственном одиночестве в живом саду. Он тоже потерял отца, но тот никогда не стремился сблизиться с сыном. У Игни всё было иначе. Девушка знала, что значит жить в любящей, дружной семье. Выходит он несчастнее маленькой пациентки госпиталя для умалишённых? Иган выбросил эту мысль из головы, накрылся и уснул. Очнувшись, на чём свет стоит ругал надоедливый зуммер будильника.
Весь следующий день работа валилась из рук. Иган озлился на Игни, она умудрилась выбить привычный порядок жизни, и потому к окну не приближался. Вечером, страшась что в четырёх стенах комнаты даст о себе знать нехватка кислорода и без того неприятно сдавливавшая грудь, решил поужинать на свежем воздухе. Под сумеречной безграничностью неба легче дышать. Иган направился в беседку. На скамейке, хрустя набранными в подол просторной рубахи зелёными яблоками, сидела Игни. Упреждая вопросы, девушка сказала, что доктор Ингрид разрешила ей задержаться в саду:
– Ингрид вообще очень приятная. Одного не пойму, почему она держит меня в одиночке, ведь я не опасная. От такой жизни и умереть недолго. Моя бы воля, ушла в виртул да там и осталась.
– Не смей так говорить! – живо возразил Иган. – У меня тоже никого нет, но в виртул я не бегаю. Чего я там не видел? Игни, твои родные умерли, их больше нет. Пора перевернуть страницу.