У выхода их окружила толпа людей с кино- и телекамерами и портативными магнитофонами. Йе-Йе одного за другим представила их Шансу. Какой-то репортер из молодых вышел вперед и спросил, не согласится ли Шанс ответить на несколько вопросов.
Йе-Йе закрыла Шанса собой и сказала:
— Давайте договоримся с порога — вы не будете слишком долго мучить мистера Сэдовника. Он спешит в другое место. Идет?
Репортер задал вопрос:
— Что вы думаете о передовице в "Нью-Йорк таймс", посвященной речи президента?
Шанс посмотрел на Йе-Йе, но по ее взгляду понял, что ей тоже интересно знать его мнение. Нужно было что-то отвечать.
— Я не читал ее, — сказал Шанс.
— Вы не читали передовицы «Таймс», посвященной речи президента?
— Нет, — подтвердил Шанс.
Некоторые журналисты переглянулись. Йе-Йе посмотрела на Шанса с легким изумлением, которое быстро сменилось растущим восхищением.
— Но, сэр, — с холодным упрямством настаивал один из репортеров, — вы наверняка ее хотя бы просмотрели?
— Я не читал "Таймс", — повторил Шанс.
— В «Пост» было написано, что вы "оптимист с необычным складом ума",сказал другой журналист. — Вы читали это?
— Нет. Этого я тоже не читал.
— Хорошо, — не отступался репортер, — но что вы скажете по поводу этого определения?
— Я не знаю, что это значит, — ответил Шанс.
Йе-Йе гордо выступила вперед:
— У мистер Сэдовника много дел, особенно теперь, когда мистер Ренд болен. Он узнает новости из брифингов, подготовленных его сотрудниками.
Репортер постарше выступил из толпы и сказал:
— Прошу прощения за назойливость, мистер Сэдовник, но мне все-таки хочется знать, какие газеты вы читаете, хотя бы в виде цитат в брифингах.
— Я не читаю газет, — сказал Шанс. — Я смотрю телевизор.
Журналисты застыли в немом оцепенении.
— Не хотите ли вы сказать, — наконец решился заговорить один из них, что телевидение освещает события более объективно, чем газеты?
— Я смотрю телевизор, — пояснил Шанс.
Пожилой репортер сказал, обращаясь в том числе и к коллегам:
— Большое спасибо вам, мистер Сэдовник, — это, возможно, самое откровенное заявление, какое мне доводилось слышать от общественных деятелей в последние годы. Мало кто из деловых людей не читает газет. И уж точно ни один не решится признаться в этом публично!
Когда Йе-Йе и Шанс уже собирались уйти, к ним подбежала молодая женщина-фотокорреспондент.
— Извините меня, мистер Сэдовник, за настойчивость, — сказала она запыхавшись, — но я хотела бы снять вас еще раз. Знаете, вы — такой фотогеничный!
Шанс вежливо улыбнулся, но Йе-Йе резко потянула его за собой. Шанс удивился. Он не понял, что так сильно ее разгневало.
Президент бегло просматривал обзор прессы за прошедший день. Все крупнейшие газеты воспроизвели его речь в американском Финансовом институте вместе со ссылками на Бенджамина Ренда и Шэнси Сэдовника. Президент подумал, что следовало бы разузнать побольше о Сэдовнике.
Он вызвал свою личную секретаршу и попросил ее собрать всю доступную информацию об этом человеке. Через некоторое время, когда у президента выдался перерыв между двумя посетителями, он снова пригласил к себе секретаршу.
Взяв поданную ему папку, президент открыл ее, извлек полное досье на Ренда, которое тут же отложил в сторону, короткое сообщение водителя Ренда о происшествии с Сэдовником и машинописную расшифровку выступления Сэдовника в передаче "Сегодня вечером".
— Вроде бы это всё, — неуверенно сказала женщина, поймав недоуменный взгляд президента.
— Мне нужно стандартное досье по образцу тех, которые мне составляют на всех посетителей Белого дома. Всего-то навсего.
Видно было, что секретарша мнется. Наконец она сказала:
— Я запросила все обычные источники, господин президент, но они не располагают никакой информацией о Шэнси Сэдовнике.
Президент нахмурил брови и произнес ледяным тоном:
— Осмелюсь предположить, что, как и все мы, мистер Сэдовник родился в определенный день и в определенном месте и, как и все мы, платил и платит налоги, внося тем самым свой вклад в благосостояние Америки. То же самое, разумеется, можно сказать и о любом члене его семьи. Мне нужны факты.
Секретарша повторила с обреченным видом:
— Простите, господин президент, но я не смогла найти ничего, кроме того, что вы держите в руках. Как я уже говорила, я обратилась ко всем нашим обычным источникам.
— Не хотите ли вы сказать, — мрачно буркнул президент, тыча пальцем в папку, — что это все, чем они располагают?
— Именно так, сэр.
— Не собираетесь ли вы меня убедить, что ни одно из наших ведомств не знает ничего о человеке, с которым я провел полчаса лицом к лицу и которого я процитировал в своей речи? А может, просто стоит заглянуть в "Ху'з ху"? Или, на худой конец, в телефонную книгу Манхэттена?
Секретарша нервно рассмеялась:
— Я попробую, сэр!
— Буду вам премного благодарен.
Когда секретарша вышла из комнаты, президент придвинул к себе перекидной календарь и написал на листке: "Сэдовник?"