Провожать Беллу в последний путь можно было и сегодня, но люди из ритуальной конторы сообщили, что в родительский день Петровское кладбище не работает «на прием». Другое кладбище Квашнину не устраивало, все ее предки покоились именно на Петровском. Пришлось отложить до среды.
Вера Ивановна с грустью и недоумением думала, что у гроба будет стоять она одна. Или все же появится хоть один человек из компании Беллы? Из той компании, о которой внучка никогда не рассказывала. Возможно, ее и в природе не существует… Но Вера Ивановна никак не могла поверить, что молодая девушка может жить словно в безвоздушном пространстве, без друзей, без подруг и без коллег по работе. И как она допустила, что жизнь Беллы сложилась столь нелепым образом?
Из печальных раздумий ее вывела заливистая трель звонка. С трудом волоча ноги, Вера Ивановна вышла в прихожую и открыла дверь, позабыв сначала поинтересоваться личностью визитера. Не удивило ее и то, что позвонили сразу в дверь, хотя внизу был установлен домофон. Впрочем, звонивший вполне мог зайти с кем-нибудь из соседей.
На пороге стоял высокий парень с темно-русыми волосами и слегка резковатыми чертами лица. Представился, предъявил удостоверение.
— Вера Ивановна, мне поручили задать вам несколько вопросов по поводу смерти вашей внучки. Вы позволите?..
— Проходите, — суховато предложила она. — Но я уже давала показания вашей сотруднице. В воскресенье. Ничего нового добавить не смогу.
— Она не моя сотрудница, она из следственного отдела. Следователь работает по своей линии, а уголовный розыск — по своей, — пояснил молодой человек. — Понимаю, что вам сейчас хочется побыть одной, но… Поймите и меня. В нашей практике часто приходится беседовать с одним и тем же гражданином по несколько раз. Не ради причинения моральных страданий родственникам погибших, а исключительно ради того, чтобы быстрее поймать виновных лиц. Внучку вашу не воскресить, но разве вы не хотите, чтобы мерзавец, убивший ее, понес наказание?
Приятные, интеллигентные манеры, вкрадчивая интонация и грамотная речь сразу расположили пенсионерку к молодому полицейскому. Впрочем, не так уж он и молод, подумала она, лет двадцать шесть или двадцать семь.
— Что вас интересует? — более мягким тоном спросила она.
— Круг общения Беллы. С кем она дружила, кого приводила в гости, к кому сама ходила…
— Да что вы, — махнула рукой старушка. — Какие там гости… Сколько мы с ней под одной крышей живем, она ни разу никого не приглашала сюда. Вот вы, наверное, думаете, что раз я старая, так и память у меня дырявая, и я все позабыла, да? А вот и нет. Никто к ней не приходил. И друзей-подруг у нее не было.
— Странно как-то. Она же в институте училась, неужели там ни с кем не сошлась за пять с лишним лет?
— Белла училась заочно. Вот в этом году должна была окончить.
— На каком факультете училась?
— На психологическом, — с некоторой гордостью ответила старушка. — Социальная психология, вот как ее специальность называлась.
— А она работала?
— Да. В центральной библиотеке.
— Кем?
— Ну, это я уж не знаю, кем именно. Но денег приносила немного. Чуть больше, чем моя пенсия.
— Кроме работы где еще она бывала?
Вера Ивановна с минуту помолчала.
— В храм Божий она часто ходила. Раза два в неделю, по вечерам. Могла и до ночи задержаться. Но ночевать всегда являлась.
— Она была верующей?
— Да.
— Какую церковь она посещала?
— Усекновения Главы Иоанна Предтечи. Я там не была ни разу, это где-то далеко, в Заозерном районе.