Волков хотел было сказать, что именно комната Беллы Квашниной пробудила в нем первое подозрение, настолько туманное и расплывчатое, что оно так и не вылезло за рамки подсознания. Сейчас-то он понимал, зачем маньячка держала в шкафу столько однотипной одежды и несколько пар новых кроссовок. Совершала очередное убийство — и тут же избавлялась от одежды и обуви. Да и подчеркивания на библейских страницах о чем-то свидетельствовали: заинтересовавшие Беллу эпизоды преимущественно касались Божьего гнева, изливаемого на головы нечестивцев. Такими моментами Библия просто пестрит, в любой ее главе грешников или испепеляют, или топят, или насылают на них всякую летучую гадость. А уж висевшие на стене иконы сразу вспомнилась Волкову, как только он узнал тему реферата, из-за которого дралась со своим одноклассникам будущая «сестра Варвара». Одна из иконок просто сама за себя говорила.
Но Сергей не стал рассказывать коллегам о своих былых догадках. Все равно их к делу не подошьешь. Вот если они в ходе обыска найдут нечто вещественное, тогда другой разговор будет.
Далее инициативу захватил Александр Сафронов. Выложил на стол анонимное письмо и рассказал о своих вчерашних приключениях в парке, после которых пришлось переодеваться в запасной комплект формы.
— Нож завтра же пойдет на экспертизу, — заявил следователь. — Нужно убедиться, что Квашнину зарезали именно этим предметом.
— У вас есть сомнения? — удивился Сафронов.
— Моя работа требует документального подтверждения для любых фактов. А по-человечески я, конечно, не сомневаюсь. Нож выбросил убийца. И еще я почти уверен, что этот нож он позаимствовал у самой Квашниной. Не забывайте, три предыдущих убийства были совершены однотипным оружием. Эксперты не смогли однозначно ответить, один это был нож или разные, но то, что они изготовлены по одному образцу, — это факт.
— А для чего надо было убивать Квашнину ее же оружием? — спросил Волков.
— Для того же, для чего надо было подкидывать фигурку в виде надкушенного яблока. Чтобы подчеркнуть связь между убийствами. Чтобы труп Квашниной спрятать среди трупов ее жертв…
— А это зачем?
— Я не знаю, — вздохнул следователь. — И это не единственная наша непонятка. Вот, к примеру, зачем он написал письмо в дежурную часть? Есть идеи?
— Подсказку нам кидает, чтобы мы его поскорее поймали, — предположил Сафронов. — Многие серийники так делают, когда устают убивать…
— Саня, че за глупость?! — возмутился Волков. — Серийной убийцей была сама Квашнина, а не тот, кто ее зарезал. Это во-первых. Во-вторых, где здесь подсказка? Нож две недели в водяной яме пролежал, там если и были «пальчики», так сейчас точно нет. А в-третьих, ты письмо-то еще раз перечитай! Это же предсмертная записка. «Не хочу позорить родных», «жить больше не хочу и не могу» — он же не просто так это написал.
— Знаете, был в конце тридцатых такой случай, — задумчиво сказал Кроликов. — Один крупный начальник из киевского управления НКВД со дня на день ожидал ареста. Было за что. Так вот он придумал фокус: бесследно исчез из города, а на столе в рабочем кабинете оставил записку: «Труп ищите в Днепре». Его бывшие подчиненные записке не поверили и этого хитреца спустя полгода изловили и расстреляли. Что, если наш убийца повторяет этот ход? Он ведь может надеяться, что следствие будет окончено в связи со смертью виновного лица.
— Значит, он не очень хорошо знает наши законы, — заметил Волков. — Чтобы закончить следствие в связи со смертью виновного лица, нужно это лицо знать по имени и фамилии. А анонимное письмо — не повод закрывать дело.
— Конечно, — согласился следователь.
— Есть и другое объяснение, но вам в него трудно будет поверить. Он и вправду собирался убить себя и хотел избавить нас от лишней работы. Чтоб мы не мертвого преступника искали, а живых душегубов ловили…
— Ты что, серьезно? — расхохотался Сафронов. — Этот тип, по-твоему, озабочен тем, как бы нас разгрузить, как бы облегчить нашу тяжелую ментовскую жизнь?!
— А ничего смешного. Почему бы не предположить за этим человеком порядочности и достоинства? Он ведь не инкассатора завалил ради мешка с баблом, а сумасшедшую психопатку, которая людей убивала направо и налево. Он жену мою спас. Избавил мир от чудовища, а ведь никакой личной заинтересованности у него не было. А потом неважно, по каким причинам, решил уйти из жизни. Ну и почему бы перед смертью еще одно хорошее дело не сделать, теперь уже для сотрудников полиции?