Были интересные хулиганы. Но самый прекрасный хулиган мог быть образчиком того, что сейчас называется «ватничество». Этакий национал-патриотизм из подвала.
Как-то мы стояли перед стенгазетой. И там вклеена вырезанная из газеты фотография, как ни странно, американского Боинга и подписано, что это Боинг, допустим, 707, и что американцы создали новый пассажирский самолет. Мы стояли в конце переменки и ждали, когда нас запустят в класс.
И какой-то патриот подвально-гопнического вида смотрит на фотографию и говорит:
— Во наши запузыривают!
Я ему говорю:
— Окстись, какие наши? Это же американский самолет. Написано: Боинг 707.
— Ты чё, какой американский?! Это наши запузыривают!
Он даже не хотел прочесть, что там написано, потому что, во-первых, мелко, во-вторых, он не стал бы разрушать своё теплое ощущение от того, что «наши запузыривают». Я понял, что это классическая парадигма, и что именно этого надо ожидать от таких людей. Они будут смотреть на фотографию с надписью «Американские инженеры изобрели паровоз» и с гордостью думать: «Это я изобрел паровоз».
Еще попадались ребята любопытные…
Вот был у нас в классе гениальный физик Молгачёв, сын географички. Русский человек, глубоко русский парень. С шишковатым лбом, широким носом, насупленный, похожий на дореволюционных русских мальчиков из студентов или разночинцев. С лобной складкой, отсекавшей переносицу ото лба, развитыми надбровьями. Легкий бубнёж, взгляд вниз.
И судьба такая же.
В десятом классе он прошел практически весь университет. Учителя относились к нему, как к хрустальному чуду. Он без экзаменов поступил на мехмат: он уже всё знал. Но к третьему курсу он спился.
У него отец был алкаш, причем буйный, и ходил слух, что наша географичка его убила ради сына. Отец-алкаш портит жизнь — надо сына спасать. Может, подлила ему чего-нибудь. Настолько это был гнилой алкаш, что даже не стали дело поднимать: понятно, что мужик тварь — сдох и сдох, а баба хорошая51.
А сын — звездный был парень. Он мог бы спокойно играть в любой экранизации романа Достоевского. Лобастый, насупленный, крепкий, спортивный, высокий. Очень компанейский, товарищеский, держащийся как бы в себе. Но уже на третьем курсе спился в хлам.
Что значит русский талант: встроен блок самоуничтожения, как в ракету.
Классе во втором-третьем, летом на даче вокруг меня всегда было несколько мальчиков моего возраста, которые играли со мной. Мы строили из песка рыцарские замки, укрепляли их, и всё это только для того, чтобы разбить их, меча в них камни. Чей замок скорее рушился, тем быстрее проигрывал его владелец.
Среди нас был холёный мальчик со слегка обвислыми щеками, в очках. С бабушкой, хорошо мне понятной, явно закончившей гимназию или притворявшейся, что она закончила гимназию. Этот мальчик давал мне пострелять из своего лука и поиграть выточенным из дерева пистолетом ТТ.
А играли мы с ним в допрос. И по ходу игры я был вор, а он был следователь. Он меня пытал, допрашивал, нажимал на «пулевые раны». Я кричал от боли, но говорил: «Нет, ментовская сука, я ничего не скажу!» В конце концов его бабушка услышала все эти ужасы и заявила, что она категорически против таких игр, что это ужасно и что в такие игры играть нельзя. Мальчик начал хныкать, выть, топать ногами, и бабушка дала задний ход. Она разрешила нам играть, но играть мы должны были в шпиона и сотрудника НКВД. Ей показалось, что такая формулировка будет гораздо интеллигентней. Да, бабушка моего приятеля считала нквдешников интеллигентными людьми. Шпионы и те, кто их ловит, — высший разряд. А менты и воры — не интеллигенты. Такая идея.
Мне было лет девять, Сталин уже умер. Строго говоря, уже не было НКВД: была уже создана какая-то там госбезопасность. Но НКВД играло роль мистической черной комнаты, в которой Синяя Борода что-то держал взаперти, а очередной жене говорил: «Ни в коем случае туда не заглядывай». Естественно, советские люди были выстроены по струнке.
51
Отец-алкоголик, проснувшись среди ночи, полез в буфет, увидел на бутылке от руки написанную надпись «спирт», не заметил «нашатырный», и выпил. (