– Ты не станешь участвовать в этом деле? – спросил сержант.
Порванный Парус улыбнулась.
– Единственная смерть, которой я боюсь, это смерть в забвении. Я участвую.
«Смелые слова, женщина. Эти люди смогут принести тебе самое лучшее – или худшее».
Что-то мелькнуло в глазах Вискиджака.
– Значит, по рукам, – сказал он бодро. Потом откинулся на спинку стула. – Что скажешь, Скрипач? – спросил он сапера, который по-прежнему шагал по комнате.
– У меня предчувствие, – пробормотал тот. – Что-то неправильно. Не здесь, но где-то близко, – он остановился и потряс головой, потом вздохнул, продолжая свой тяжкий путь. – Не знаю, не знаю.
Глаза Порванного Паруса следили за усталым маленьким человечком. Талант-самородок? Работает одним лишь инстинктом? Редкий случай.
– Думаю, не следует его слушать, – произнесла она. Вискиджак с тоской посмотрел на нее. Калам оскалился, морщинки лучами разошлись вокруг его темных глаз.
– Скрипач спас нам жизни в туннеле, – пояснил он. – Это было одно из его предчувствий.
Порванный Парус откинулась на спинку и скрестила руки на груди.
– И где теперь Горечь? – спросила она.
Скрипач повернулся, глядя на нее широко раскрытыми глазами. Он хотел было что-то сказать, но промолчал. Остальные трое встали, отодвигая стулья.
– Нам уже пора идти, – проворчал Скрипач. – Там где-то нож, а на нем кровь.
Вискиджак коснулся боевого меча.
– Калам, проверь, – он посмотрел на Порванный Парус, когда убийца выскользнул за дверь. – Пару часов назад мы ее потеряли. Такое часто бывает в деле, – он уставился в землю. – Возможно, это никак не связано с этими окровавленными ножами.
Волна силы залила комнату, и Порванный Парус посмотрела на Быстрого Бена. Маг открыл свой Путь. У его магии был странный аромат, который она не узнавала, он напугал ее своей насыщенностью. Женщина посмотрела в черные глаза мага.
– Я должна знать, кто ты, – прошептала она. – На свете не так много настоящих мастеров, чтобы не знать их. Кто ты, Быстрый Бен?
– Все готовы? – перебил Вискиджак. Маг ответил Порванному Парусу лишь легким пожатием плеч.
– Готовы, – ответил он Вискиджаку. Сержант пошел к двери.
– Будь осторожна, чародейка.
Они ушли. Порванный Парус расставила стулья, потом наполнила кувшин вином. «Дом Теней и нож во тьме. Новая игра начата, или это лишь продолжение старой?»
Паран открыл глаза навстречу яркому жаркому солнцу, но вот небо над головой было… неправильное. Никакого солнца он не увидел, хотя желтое сияние было сильным. Но источника его не было видно. Жара почти физически давила на него.
Рев наполнил воздух, но это был не рев ветра, ветра не было. Он попытался думать, попытался вспомнить последние события, но прошлое было пусто, воспоминания ушли, остались разрозненные фрагменты: каюта корабля, звук кинжала, снова и снова впивающегося в дерево, человек с кольцами и с белыми волосами, зловеще усмехающийся.
Паран повернулся на бок, ища источник ревущего звука. Посреди равнины, лишенной травы и земли поднималась арка ворот, ведущих в… Никуда. «Я уже видел раньше такие ворота. Не такие большие, как эти. На эти ничто не похоже. Теперь они сделаны из камня, – решил он со своей позиции. – Тела, обнаженные человеческие фигуры. Похожие на? Нет… только не это».
Фигуры двигались, медленно извивались и стонали. Плоть отливала черным, глаза закрыты, из полураскрытых ртов исходит бесконечный стон.
Паран встал на ноги, волна дрожи прошла по его телу, ой снова упал на землю.
– Нерешительность, – холодно произнес голос рядом.
Паран перекатился на спину и заморгал. Над ним возвышались молодой мужчина и женщина, близнецы. Мужчина был в свободных шелковых одеждах, бело-золотых, его худощавое лицо было бледно и лишено выражения. Его сестра была одета в пурпурную накидку, ее светлые волосы отливали красным.
Говорил мужчина. Он невесело улыбнулся, глядя на Парана.
– Мы уже давно восхищаемся твоим… – Его глаза расширились.
– Мечом, – завершила женщина насмешливо.
– Гораздо хуже обстоит дело с монетой, не кажется ли тебе? – Усмешка человека стала издевательской. – Большинство здесь не останавливается, – он повернул голову в сторону уродливого архитектурного излишества на равнине. – Говорят, что раньше был обычай оставлять жертвы в болоте… Представляю, какое эстетическое наслаждение находил в этом Худ…
– Ничего удивительного, – протянула женщина, – что у смерти нет вкуса.
Паран попытался сесть, но конечности его не слушались. Он снова уронил голову, ощущая, как странная тяжесть наплывает на него.
– Что произошло? – прошептал он.
– Тебя убили, – радостно сказал мужчина. Паран закрыл глаза.
– Почему же я не прошел в ворота Худа?
– Мы вмешались, – пояснила женщина.
«Опонны, близнецы Удачи. И мой меч, мой неиспробованный клинок, что я купил год назад, имя, которое я дал ему по собственному желанию…»
– Что Опоннам нужно от меня?
– Всего лишь ту ненадежную непрочную вещь, которую вы называете жизнью, милый. Все неприятности от того, что Повелители пытаются участвовать во всех играх. Разумеется, мы примиряемся с такой необходимостью.
Далекий вой разрезал воздух.
– Ого, – воскликнул мужчина. – Ситуация усложняется. Нам бы лучше уйти, сестра. Прости, капитан, но похоже, что тебе придется все-таки пройти в ворота.
– Возможно, – произнесла женщина. Ее брат повернулся к ней.
– Мы договорились! Никаких споров! От споров только неразбериха. Это неприятно. Все наперекор здравому смыслу. Кроме того, все, кто приходит, играют нечестно.
– Мы тоже, – фыркнула сестра. Она повернулась к воротам.
– Повелитель Смерти! – громко произнесла она. – Мы будем с тобой говорить. Худ!
Паран повернул голову и увидел, как из ворот выходит размытая фигура. Она медленно приближалась. Паран пригляделся: старуха с прижатым к груди ребенком, покалеченной маленькой девочкой, поломанный Трелль, Тисте Анди…
– Осторожно! – произнесла сестра. Призрак наклонил голову, потом обнажил в усмешке желтые зубы.
– Как всегда, – сказала старуха прерывистым голосом, – вы не проявили ни капли воображения.
– Ты не Худ, – презрительно ответил брат. Кости заходили под иссохшей кожей.
– Хозяин занят.
– Занят? Мы не прощаем оскорблений, – заявила сестра.
Видение хихикнуло, потом умолкло.
– Какое несчастье. Жизнерадостный громкий смех был больше в моем обычае. А что до ответа, мой хозяин тоже не любит, когда вмешиваются в его дела и прерывают естественное движение душ.
– Убитый рукой бога, – произнесла сестра. – Это у него называется честной игрой?
Существо задвигалось, подошло поближе к Парану. Глазницы слабо поблескивали, словно в них был вставлен старый поблекший жемчуг.
– Оппон, – спросило видение, глядя на Парана, – что ты хочешь от моего господина?
– Я? Я – ничего, – сказал брат и отвернулся.
– Сестра?
– Даже богов, – ответила та, – поджидает смерть, скрытая в глубине их самих, – она помолчала. – От этого они делаются непредсказуемы.
Существо снова захихикало и снова умолкло.
– Око за око.
– Разумеется, – ответила сестра. – Мне нужно другое, это была преждевременная смерть. По недосмотру.
Видение помолчало, потом кости заскрипели от кивка головой.
– Разумеется, за тень смертного.
– Идет.
– Моя тень? – спросил Паран. – Что это означает?
– Много горя. Увы, – произнесло видение. – Кто-то близкий тебе пройдет через ворота Смерти… за тебя.
– Нет. Возьмите меня, умоляю.
– Спокойно! – рассвирепело существо. – Терпеть не могу патетику!
Вой раздался снова, на этот раз ближе.
– Нам лучше уйти, – повторил брат. Видение раскрыло было рот, чтобы снова рассмеяться, но потом передумало и лишь щелкнуло челюстями.
– Нет, опять вы за свое, – оно побрело обратно к воротам, остановилось и помахало рукой. Сестра закатила глаза.