За аркой царила тьма.
Паран откашлялся:
— Мы прибыли?
Шик резко обернулся к нему.
— Вы отвечаете на вежливость гордыней, лейтенант. Вам бы лучше отбросить надменность знати.
С улыбкой Паран поднял руку:
— Ведите же, проводник.
Взмахнув плащом, Шик шагнул под арку и исчез.
Лошадь упёрлась, когда Паран потянул её к арке, и вскинула голову. Он попытался успокоить её, но тщетно. Наконец он забрался в седло и потянул поводья. Затем выправил лошадь и сильно пришпорил. Кобыла рывком прыгнула в пустоту. Вокруг взорвались и объяли их свет и цвет. Копыта лошади с треском опустились на что-то, и во все стороны полетели, кажется, кусочки гравия. Паран остановил кобылу, моргая и оглядываясь. Огромный зал, потолок поблёскивает чеканным золотом, стены украшены гобеленами, и со всех сторон приближаются вооружённые стражники.
Кобыла испугалась, попятилась — и Шик растянулся на полу. Тяжёлое копыто рванулось к нему и промахнулось всего на ладонь. Снова раздался хруст гравия — только это был не гравий, понял Паран, а кусочки мозаики. Шик перекатился, вскочил на ноги с проклятьями на устах и злобно уставился на лейтенанта.
Стражники будто подчинились беззвучному приказу и медленно отступили на свои места у стен. Паран отвёл взгляд от Шика. Впереди стояло возвышение, на котором покоился престол из изогнутых костей. На троне восседала Императрица.
В зале воцарилась тишина, которую нарушал только хруст полудрагоценных камней под копытами кобылы. Поморщившись, Паран спешился, с опаской поглядывая на женщину на престоле.
Ласиин мало изменилась с их первой встречи; она была одета просто и без украшений, её коротко остриженные волосы казались светлыми на фоне голубоватого оттенка непримечательного лица. При взгляде на Парана карие глаза Императрицы недовольно сузились. Тот поправил перевязь с мечом, скрестил руки и поклонился в пояс:
— Императрица.
— Вижу, — протянула Ласиин, — вы не вняли совету, который командир дал вам семь лет назад.
Юноша удивлённо заморгал.
Она продолжила:
— Конечно, он сам тоже не последовал совету, который ему дали. Любопытно, какое божество свело вас тогда вместе на стене — я бы заказала службу, чтобы почтить его чувство юмора. Вы вообразили, что Имперская арка будет стоять в конюшне, лейтенант?
— Моя лошадь не хотела входить в неё, Императрица.
— И она имела на то причины.
Паран улыбнулся:
— В отличие от моей, её порода славится своим умом. Прошу принять мои глубочайшие извинения.
— Шик сопроводит вас к адъюнкту, — Императрица взмахнула рукой, и стражник шагнул, чтобы забрать поводья лошади.
Паран снова поклонился, а затем с улыбкой обернулся к Когтю.
Шик провёл его к боковой двери.
— Идиот! — прошипел Коготь, когда дверь плотно закрылась за ними. Затем быстро зашагал по узкому коридору. Паран даже не старался угнаться за ним — наоборот, заставил Когтя остановиться и ждать в другом конце коридора, где начиналась лестница. Лицо Шика потемнело от ярости. — Что она там сказала про стену? Вы уже встречались прежде? Когда?
— Поскольку она не пожелала этого объяснить, я могу лишь последовать её примеру, — ответил Паран. Он посмотрел на истёртые ступени. — Значит, это Западная башня. Башня Праха…
— На верхний этаж. Адъюнкт ждёт вас в своих покоях — других дверей нет, так что не заблудитесь, просто поднимайтесь на самый верх.
Паран кивнул и зашагал по лестнице.
Дверь в верхнюю комнату башни была распахнута. Паран постучал костяшками пальцев по косяку и вошёл. Адъюнкт сидела на скамье в дальнем конце комнаты, спиной к широкому окну. Через раскрытые ставни в комнату лился розовый свет восхода. Она одевалась. Паран замер в смущении.
— Я не слишком ценю стыдливость, — сказала адъюнкт. — Входите и закройте дверь.
Паран исполнил эту просьбу. Он осмотрелся. Стены были увешаны выцветшими гобеленами. Каменный пол покрывали поношенные шкуры. Мебель — весьма немногочисленная — была старой, напанского стиля, то есть безыскусной.
Адъюнкт поднялась, чтобы втиснуться в свой кожаный доспех. Её волосы заблестели в розоватом свете.
— Вы, похоже, устали, лейтенант. Садитесь, пожалуйста.
Паран обернулся, нашёл стул и благодарно опустился на него.
— След тщательно запутали, адъюнкт. Те люди, что остались в Герроме, вряд ли заговорят.