Тало Крафар — убийца из клана Джуррига Денатта
Круйт Тальентский — агент Гильдии
Также в городе
Угорь — по слухам, великий шпион
Разрушитель Круга — агент Угря
Вильдром — городской стражник
Капитан Стиллис — капитан стражи, усадьба Симталов
Тисте анди
Аномандр Рейк — Владыка Лунного Семени, Сын Тьмы, Рыцарь Тьмы
Сэррат — первая помощница Рейка
Корлат — ночная охотница и родственница Сэррат
Орфантал — ночной охотник
Горульт — ночной охотник
Т'лан имассы
Логрос — командир т'лан имассов, которые служат Малазанской империи
Онос Т'лэнн — воин, лишившийся клана
Пран Чоль — заклинатель костей (шаман) из Кроновых т'лан имассов
Киг Авен — вождь клана
Остальные
Карга — великая ворониха и прислужница Аномандра Рейка
Силана — элейнт, спутница Аномандра Рейка
Рейст — яггутский Тиран
К'рул — Старший бог, Созидатель Троп
Каладан Бруд — военачальник, сражающийся против малазанских армий в Северной кампании
Каллор — правая рука Бруда
Князь К'азз Д'Авор — командир Багровой гвардии
Джоррик Острый Дротик — офицер из Багровой гвардии
Колпак — Высший маг из Багровой гвардии
Капрал Сплин — Шестой Клинок Багровой гвардии
Палец — Шестой Клинок Багровой гвардии
Бэран — Гончий Пёс Тени
Бельмо — Гончая Тени
Зубец — Гончий Пёс Тени
Крест — Гончий Пёс Тени
Шан — Гончая Тени
Доан — Гончий Пёс Тени
Ганрод — Гончий Пёс Тени
Престол Тени / Амманас — Хозяин Пути Тени
Узел / Котильон — спутник Престола Тени и Покровитель убийц
Икарий — создатель Колеса веков в Даруджистане
Маппо — спутник Икария
Паннионский Провидец — пророк и тиран, который правит Паннионским Домином
САДЫ ЛУНЫ
Древнюю книгу берём мы — ныне,
когда пепел давно уж остыл.
Эти страницы в пятнах масла
поведают нам легенды о Павших,
словами бесстрастными — о ветхой империи.
Почти угас очаг, сиянье его и искры живые —
ныне лишь воспоминания в потускневших очах —
что же тронет меня, что оживит мысли мои,
когда я открою Книгу Павших
и вдохну глубоко запах истории?
Слушай же эти слова, дыханьем рождённые.
Сказания эти — сказанья о всех нас,
се — повторяются.
Мы — история, вновь прожитая, вот и всё,
и так бесконечно, — и более ничего.[1]
Император мёртв!
И правая рука его мертва — холодна и отрублена!
Но взгляни на умирающие тени:
сдвоенные, окровавленные и избитые, они утекают
прочь от смертного взгляда…
Свободный от власти скипетра,
стекает с золочёного канделябра свет,
и очаг, что выложен самоцветами,
семь лет истекал, как кровью, теплом…
Император мёртв.
Мёртв его спутник, разрублен узел.
Но взгляни на грядущее возвращенье —
дрожащая темень, изорванный саван -
избирает чад в умирающем свете Империи.
Услышь, как снова звучит погребальный плач,
перед закатом солнца, день истекает багрянцем
на искалеченный край, и в очах обсидиановых
месть отбивает семь ударов…
ПРОЛОГ
1154-й год Сна Огни
96-й год Малазанской империи
Последний год правления императора Келланведа
Пятна ржавчины кровавыми морями растеклись по чёрной, щербатой поверхности флюгера. Уже больше века он вертелся на острие старой пики, накрепко прибитой к внешней стене Паяцева замка. Огромный и уродливый, флюгер был вхолодную выкован в форме крылатого, скалящегося в зловещей ухмылке демона, и теперь он ворочался и возмущённо визжал при каждом порыве ветра.
Переменчивый ветер играл столбами дыма, которые поднимались над Мышиным кварталом города Малаза. Молчание флюгера обозначило миг, когда вдруг стих морской бриз, штурмовавший до этого изрезанные стены Паяцева замка, но потом демон снова ожил и заскрипел под напором полного искр, горячего и дымного дыхания Мышиного квартала, которое добралось уже и до этого высокого мыса.
Ганос Стабро Паран из Дома Паранов встал на цыпочки, чтобы выглянуть за мерлон. У него за спиной высился Паяцев замок, некогда — столица, но теперь, после покорения материка, снова всего лишь резиденция местного Кулака Империи. Слева возвышалась пика с её капризным наездником.
1
Почти все стихотворные эпиграфы у Стивена Эриксона написаны — в отличие от русской традиции стихосложения — без рифм. Мы не нарушали авторского замысла и старались максимально точно передать ритм и наличие/отсутствие рифмовки в оригинале, а главное — содержание, поскольку многие из эпиграфов отсылают к событиям из истории описываемого Эриксоном мира. — Здесь и далее прим. ред.