— Так что насчёт перевода?
— Позже, — проворчал Первый Кулак. — Все эти бумажки превращаются в кошмар ночной, если у тебя осталась только одна рука.
Он осмотрел свой отряд чародеев и уже собирался что-то добавить, но Калот заговорил первым:
— «Аномандарис».
Глаза Локона распахнулись и с ярким наслаждением впились в Тайшренна.
— А-а-а, — проговорил он в тишине, которая последовала за единственным словом Калота. — Конечно. Значит, ещё три Высших мага? Всего три?
Рваная Снасть смотрела на бледное, неподвижное лицо Дуджека.
— Поэма, — тихо сказала она. — Теперь я вспомнила.
Калот подхватил следующие строки:
Рваная Снасть продолжила:
Когда затихли эти слова, все в шатре уставились на Рваную Снасть.
— Кажется, он проснулся, — сказала она, хотя во рту у неё пересохло. — «Аномандарис», эпическая поэма Рыбака Кельтата.
— Но это поэма не о Каладане Бруде, — нахмурившись, проговорил Дуджек.
— Да, — согласилась чародейка. — Она по большей части о его спутнике.
Локон медленно поднялся на ноги. Он шагнул к Тайшренну.
— Аномандр Рейк, Властитель тисте анди, который суть души Беззвёздной Ночи. Рейк, Грива Хаоса. Вот кто такой владыка Луны, и ты выставляешь против него четырёх Высших магов и один отряд чародеев.
На гладком лице Тайшренна теперь поблёскивали капельки пота.
— Тисте анди, — проговорил он ровным голосом, — не похожи на нас. Тебе они могут показаться непредсказуемыми, но это не так. Они просто другие. У них нет собственной цели. Они просто переходят от одной человеческой драмы к другой. Ты и правда думаешь, что Аномандр Рейк останется здесь и будет драться?
— А Каладан Бруд отступил? — огрызнулся Локон.
— Он не тисте анди, Локон. Он человек — некоторые говорят, с примесью крови баргастов, но так или иначе в нём нет ни самой Старшей крови, ни верности её обычаям.
Рваная Снасть сказала:
— Ты рассчитываешь, что Рейк предаст чародеев Крепи — нарушит договор, который они заключили.
— Риск не так велик, как может показаться, — сказал Высший маг. — Беллурдан кое-что выяснил в Генабарисе, чародейка. Новые свитки «Блажи Готоса» нашлись в горах за Чернопёсьим лесом. В них, среди прочего, есть рассуждения о тисте анди и других народах Старшей эпохи. И вспомните — Семя Луны уже однажды отступило вместо того, чтобы ввязаться в открытый бой с Империей.
Волны ужаса прокатывались по всему телу Рваной Снасти, так что даже колени задрожали. Она снова села — так тяжело, что походный стул заскрипел.
— Ты обрекаешь нас на смерть, — сказала чародейка, — если ошибся в расчётах. Не только нас, Высший маг, ты погубишь всё Войско Однорукого.
Тайшренн медленно повернулся спиной к Локону и остальным.
— Приказ императрицы Ласиин, — бросил он, не оборачиваясь. — Наши коллеги прибудут через Путь. Когда они окажутся здесь, я распределю позиции. Это всё.
Размашисто шагая, он вернулся в соседнюю комнату и принял прежнюю позу над столом с картами.
Дуджек словно за миг постарел. Рваная Снасть быстро отвела от него взгляд, ей было слишком больно видеть одиночество в его глазах и кроющееся в глубине подозрение.
«Трусиха — вот ты кто, женщина. Трусиха!»
Наконец, Первый Кулак откашлялся.
— Маги, готовьте свои Пути. Честная сделка — как всегда.
Надо отдать Высшему магу должное, подумала Рваная Снасть. Тайшренн стоял на первом холме, почти в тени Луны. Они разделились на три группы, и каждая заняла позицию на одной из вершин, на равнине под стенами Крепи. Отряд чародеев стоял на самой дальней, Тайшренн — на ближней. На центральном холме расположились три остальных Высших мага. Рваная Снасть знала всех их. Ночная Стужа, с волосами чёрными, как вороново крыло, высокая и властная до жестокости, которая так привлекала старого Императора. Рядом с ней — её вечный спутник, Беллурдан, сокрушитель черепов, великан из народа теломенов, который обладал такой неимоверной физической силой, что мог бы даже попытаться выбить ворота Луны, если бы до этого дошло. И А'Каронис, повелитель пламени, низенький и округлый, с пылающим посохом длиннее обычного копья.