— Я об этом подумаю, — ответил Паран и вышел из-за стола. Проталкиваясь через толпу, он почувствовал растущее ощущение, которое застало его врасплох: ничтожность. В детстве, проведённом среди благородных семей, и за время учёбы в академии он набрался гордыни. И эта гордыня сейчас трусливо спряталась где-то в дальнем уголке его мозга — потрясённая и онемевшая.
Он это понимал задолго до того, как повстречал Лорн: его путь через офицерский корпус Морской академии был лёгкой прогулкой, обозначенной подмигиваниями и кивками. Но войны Империи шли здесь, в тысяче лиг оттуда, и здесь, понял Паран, всем было плевать на влияние при дворе и взаимовыгодные договорённости. Эти ухищрения только увеличили его шансы на смерть — притом смерть быструю. Если бы не адъюнкт, он был бы совершенно не готов принять командование.
Паран поморщился, когда открыл дверь таверны и вышел на улицу. Ничего удивительного, что армии старого Императора, создавая Империю, так легко пожирали феодальные королевства. Он вдруг обрадовался пятнам на своей форме — теперь он не выглядел тут чужим.
Паран шагнул в переулок, ведущий к боковой двери в казарму. Его путь проходил сквозь глубокую тень под высокими стенами домов и навесами балконов. Крепь была умирающим городом. Он достаточно знал её историю, чтобы различить обесцвеченные следы былой славы. Она, конечно, владела достаточной силой, чтобы заключить союз с Семенем Луны, но капитан подозревал, что для Владыки Луны это было связано скорее с соображениями целесообразности, чем со взаимным признанием силы. Местная знать выглядела весьма импозантно и даже помпезно, но вся её мишура казалась поношенной и старой. Паран невольно задумался, насколько он сам и его род похожи на этих унылых горожан…
Звук за спиной, тишайший шорох, заставил капитана обернуться. Окутанная тенями фигура шагнула к нему. Паран закричал, хватаясь за меч. Когда фигура оказалась рядом, на него дохнул ледяной ветер. Капитан отшатнулся, заметив блеск клинков в обеих руках. Он развернулся боком, и его меч уже наполовину вышел из ножен. Левая рука нападавшего рванулась вверх. Паран откинул голову и выдвинул вперёд плечо, чтобы отбить удар, которого все же не было. Вместо этого длинный кинжал, словно огонь, вошёл в его грудь. Второй клинок вонзился ему в бок, когда кровь хлынула в рот. Паран закашлялся и застонал. Он зашатался, прислонился к стене, а потом сполз, тщетно цепляясь рукой за мокрые камни. Его ногти оставляли глубокие борозды в плесени.
Мысли его, наполненные, как казалось, только глубоким, искренним сожалением, канули во тьму. Он расслышал едва различимый звук, словно что-то маленькое и металлическое покатилось по твёрдой поверхности. Звон превратился в звук чего-то вертящегося, и темнота перестала наступать.
— Грязно, — тонким голосом произнёс мужчина. — Я удивлён, — акцент был знакомым и вызвал детское воспоминание о том, как отец говорил с торговцами из Дал-Хона.
Ответ прозвучал прямо над Параном.
— Следишь за мной? — Этот говор он тоже узнал, каннский, и голос, кажется, принадлежал девушке или ребёнку, но он понял, что это голос его убийцы.
— Совпадение, — ответил другой, а потом хихикнул. — Кто-то — точнее, что-то — вошло на наш Путь. Без приглашения. Мои Гончие охотятся.
— Я не верю в совпадения.
И снова хихиканье.
— Я тоже. Два года назад мы начали собственную игру. Обычное сведение счётов. Кажется, здесь, в Крепи, мы столкнулись с совершенно другой игрой.
— Чьей?
— Скоро я получу ответ на этот вопрос.
— Не отвлекайся, Амманас. Наша основная цель — Ласиин и падение Империи, которой она правит, но которой не заслуживает.
— Как всегда, я полностью на тебя полагаюсь, Котильон.
— Мне нужно идти, — сказала девушка, удаляясь.
— Разумеется. Так это и есть тот человек, которого Лорн отправила за тобой?
— Думаю, да. В любом случае это заставит её вступить в бой.
— А мы этого хотим?
Разговор затих, когда оба его участника отошли дальше, и единственным звуком в ушах Парана осталось мерное гудение, словно в воздухе вращалась монета — вертелась и вертелась, и не думала останавливаться.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Особыми были они
в те дни когда
история размашисто писалась
татуировок сетью
узором старых ран
красноречивых
но что-то полыхало
в их взглядах -
те арки что растаяли в огне
те призрачные судьбы