— Трудом? — воскликнул седовласый адвокат. — Но, если вы продадите поместье, госпожа Фергюссон, вам больше никогда в жизни не придется работать!
— А если мне нравится трудиться? — упрямо нахмурилась Тина. — И вообще… Простите, господин Зорба, но мне казалось, что вы сотрудничаете со мной, а не с кем-то из потенциальных покупателей…
— Разумеется, с вами, — горячо заверил ее адвокат. — Однако считаю своим долгом предостеречь вас от ошибки. Если бы вы были моей дочерью…
— Я больше никому не прихожусь дочерью! — отрезала Тина, пожалев о своих словах в ту самую минуту, как они слетели с ее уст.
— Ну да, ну да… Мне известно, что ваш отец умер, госпожа Фергюссон, — грустно покачал головой адвокат.
А я так его и не увидела, добавила про себя Тина.
— Простите, господин Зорба, — сказала она, собравшись с мыслями. — Конечно, я всегда буду благодарна отцу за то, что он обеспечил мое будущее, завещав мне свое поместье. — Даже несмотря на то, что при жизни не признавал меня, продолжила она мысленно. — Я не должна была повышать на вас голос. — Тина склонила голову. — Однако вы должны знать, что я намереваюсь остаться здесь. В мои планы входит ремонт дома и подсобных помещений. Затем я хочу вновь сделать оливковую рощу плодоносящей, тем самым обеспечив себе доход, а жителям соседней деревни — хорошую работу.
— Оливковую рощу?! — вновь воскликнул изумленный Зорба. — Разве вы разбираетесь в выращивании и обработке оливок? — Заметив явное смущение Тины, которая, разумеется, не имела об этом ни малейшего представления, он поспешил извиниться: — Простите, госпожа Фергюссон, я не хотел вас обидеть. — С этими словами он достал из кармана коричневый клетчатый носовой платок и принялся с озабоченным видом промокать испарину на лбу и шее.
— Я быстро учусь, — спокойно заметила успевшая взять себя в руки Тина.
В действительности до прихода в офис Зорбы она даже не помышляла о восстановлении плодоношения оливковой рощи до промышленных размеров.
— Конечно, это ваше дело, но, поверьте мне, вам ни за что не справиться с задачей самостоятельно, — продолжил адвокат, пряча платок в карман.
— Почему? — быстро спросила Тина. — Не потому ли, что я женщина?
Повисла пауза, словно доказывающая, что фраза молодой клиентки задела господина Зорбу за живое.
— Потому что на все ваши планы у вас попросту не хватит средств, — произнес наконец он, возвращая беседу в практическое русло.
— Многие работы я смогу выполнить сама. В крайнем случае спрошу совета в деревне… И вообще, я не боюсь тяжелого труда.
— Не о труде сейчас речь…
— Деньги я тоже где-нибудь раздобуду.
Адвокат с сомнением покачал головой.
— Я не сомневаюсь в том, что у вас благие намерения, госпожа Фергюссон.
— А в чем вы сомневаетесь? — пристально взглянула на него Тина.
— Видите ли, вы становитесь на пути очень уважаемой и влиятельной семьи, — терпеливо объяснил Зорба. — Ради вашего же блага прошу вас хорошенько подумать, прежде чем вы окончательно решите отклонить щедрое денежное предложение.
— Но я не собираюсь принимать никаких предложений. И обдумывать мне больше нечего. Все давно решено, господин Зорба.
— Умоляю, не торопитесь…
Тина не дала адвокату договорить.
— Вообще, мне непонятно, почему кто-то столь страстно жаждет приобрести мои земли в их нынешнем запущенном состоянии?
— Просто вам не все известно. Ведь не всегда же вы владели этим участком. Прежде он принадлежал вашему отцу, — негромко напомнил адвокат. — При жизни Андросу Кавалиди тоже делали соблазнительные предложения. И никто не понимал, почему он так держится за свое поместье. Ему давали за землю немалые деньги…
— И он отказывался?
— Да, но…
— Я поступлю точно так же, — блеснула глазами Тина, проявляя непонятное ей самой единство с отцом, бросившим ее еще до того, как она родилась.
— И что бы я ни сказал, вы не передумаете?
— Совершенно верно.
Господин Зорба шумно вздохнул, сокрушенно качая головой.
— Признаться, я не понимаю…
— Я тоже не понимаю, почему вы защищаете посторонние интересы, вместо того чтобы стоять на страже моих.
Адвокат поначалу обиженно поджал губы, потом перешел на конспиративный шепот:
— Речь идет об одной из наиболее влиятельных греческих семей, госпожа Фергюссон. Возглавляет ее человек, которому лично я не стал бы переходить дорогу, — многозначительно произнес он.
Не запугаешь, не на ту напал! — хмыкнула про себя Тина.