Но не сразу.
Долго, почти минуту, Помпилио смотрел встревоженному аборигену в глаза, после чего осведомился:
– Я щедро тебе заплатил?
– Более чем, мессер, – запинаясь ответил капитан.
– Думаю, за такую монету тебе пришлось бы работать месяц.
– Две недели.
Спорить дер Даген Тур не собирался. Повёл рукой, показывая, что в ответе не было необходимости, и осведомился:
– За сколько ты собираешься нас продать?
Если вопрос и вызвал у аборигена замешательство, он сумел никак его не проявить. И очень спокойно, настолько спокойно, что Помпилио одобрительно кивнул, ответил:
– Мы это обсуждаем.
– Боитесь, что вам не заплатят?
– Да, мессер.
– Добавлю от себя, что скорее всего ты окажешься в убытке.
А вот это заявление заставило капитана проявить чувства.
– Каким образом? – растерянно спросил он.
– У тебя отберут мою монету.
– Почему?
– Назовут уликой. – Дер Даген Тур едва заметно улыбнулся. А вот Бабарский улыбнулся широко, но прятать улыбку не стал, поскольку стоял за спиной аборигена. А улыбнулся потому, что не хуже Помпилио знал, как ловить простолюдинов на жадность.
– Вы о ней расскажете? – уныло спросил капитан.
– В общении с представителями власти я предпочитаю честность.
Улыбка Бабарского стала ещё шире, поскольку дер Даген Тур сам и был властью, и требовал честности от тех, кто общался с ним.
– Что же мне делать? – растерялся капитан, которому очень не хотелось расставаться с честно заработанным золотом.
И его восклицание показало, что предварительная работа проведена успешно и можно начинать диктовать условия. Помпилио продолжил говорить в прежней манере, а вот суперкарго стал серьёзным, поскольку понимал, что в требованиях будут отражены ближайшие планы их экспедиции.
– Как ты уже понял, я случайно оказался в ваших краях, не собираюсь задерживаться и не хочу, чтобы мне сильно мешали. Я готов расширить нашу договорённость, но, надеюсь, ты уже понял, что те, с кем я договариваюсь, обязаны держать слово.
– Я не поручусь за всех членов команды.
– Честно, – оценил Помпилио. И быстро, но очень внятно спросил: – Почему ты такой смелый?
– Вы не убили нас, когда на горизонте появился порт и стало ясно, куда вести шхуну, – ответил капитан. – Может, потому что держите слово, а может, потому что понимаете, что люди спросят, как получилось, что вы пришли на моём судне? Вы могли нас убить, но не убили, и мне неважно почему. Важно то, что с вами можно договариваться. И это придаёт мне смелости, мессер, но не дерзости.
– Хорошо. – Дер Даген Тур показал, что оценил и согласен с доводами капитана.
– Кроме того, в вас издалека видно чужаков: и по говору, и по одежде. И даже если я не донесу, вас задержат у подъёмника в Сады, а другой дороги из Моря в Сады нет – только подъёмник.
– А не из Вонючего рынка? – негромко уточнил Помпилио.
Капитан прекрасно понял, о чём его спрашивают.
– Я слышал о тропах, по которым можно подняться в Сады, но не знаю их – мне они без надобности. Единственное, что знаю – чтобы пройти по ним, нужна отличная подготовка, а ваши спутники, мессер, не кажутся атлетами.
Капитан сказал то, что видел, поэтому возражать никто не стал, даже Бабарский.
– А если честно, то, даже зная тропы, я бы вас на них не повёл – за такие фокусы меня точно отправят в тюрьму.
– Отвесные скалы не только затормозили развитие мореходства, но и мешают честной контрабанде, – вздохнул ИХ.
– Да, в Садах с нею проще, – машинально отозвался капитан, и Бабарский его слова запомнил.
– Как называются местные стражники? – вернулся в разговор Помпилио.
– Серифы, мессер.
– Я хочу, чтобы ты позвал серифа сразу, как только мы пришвартуемся, – размеренно произнёс дер Даген Тур, бросив быстрый взгляд на Бабарского. – И расскажи ему так, как было на самом деле: что нашёл нас в Море, попытался надавить, но получил отпор…
– Вы этого хотите? – Капитан был так удивлён, что позволил себе перебить Помпилио.
– Я оказался в ваших краях случайно, – повторил свою версию Помпилио. – Задерживаться не собираюсь, а значит, мне нужно договориться с вашими властями.
– Вы можете не рассказывать им о монете?
– Не расскажу, – пообещал дер Даген Тур. – Но моей монетой ты вряд ли сможешь расплатиться на Траймонго, поэтому я даю тебе слово, что, если ты честно выполнишь условия сделки, я прослежу, чтобы её выкупили у тебя за честную цену. Или просто наградили тебя.
– Вы очень добры, мессер.