– Владимир Львович, я… – начал, было, Дмитрий, но его тут же прервали взмахом руки.
– Дима, убереги меня от лишних подробностей. Что сделано, то сделано.
– Я найду ее и проведу с ней жесткий разговор. Наверняка у нее была веская причина.
– Наверняка, – вздыхая, согласился Владимир Львович. – Иначе зачем она еще по-твоему разнесла дом нашего доброго друга и коллеги? Мы ведем борьбу с прогнившим монархизмом, с его застарелостью и в этом мы ни одни. У нас есть союзники во всех властных структурах, начиная с местных управ и заканчивая кабинетом министров. Все они трудятся на благо нашего общего дела. Все они нам как братья. А Александра поступила своевольно и безрассудно пролив их кровь. И это не хорошо, Дима. Ей придется заплатить за это.
– Владимир Львович, она не знала, что творила. И моя вина в этом есть. Это я виноват.
– Твоя самоотверженность похвальна, мой мальчик, но бесполезна, – мужчина достал маленький пакетик с зерном и рассыпал горсть на земле, приманивая птиц. – Я и ты, и все мы каждый день рискуем жизнями, ради общей цели. А что же делает она в это время? У меня есть связи в полиции, говорят, она связалась с тем офицером. Их часто видели вместе. Боюсь, Александра Григорьевна уже не с нами. Ей не составит труда сдать нас полиции при удобном случае. Да, у нас много союзников, но и противников хватает. Лишние проблемы новой власти будут не нужны.
– Это правда? Все, что вы мне рассказали правда? Саша и, правда, больше не с нами?
– Боюсь, что все именно так, – вздохнув, ответил Владимир Львович. – Такова суровая правда. Как бы больно это не звучало.
– И что мне теперь делать? – тихо, опустив голову, спросил Дмитрий.
– Не тебе Дмитрий, а нам. Ну, же! Взбодрись. Это наше общее дело. Александра Раскова… Возможно сможет нам послужить сама того не зная. Сегодня вечером в Гельсингфорс отправляется поезд, в котором поедет ряд делегатов от финского сената. Печально, что поезд так и не доедет до места назначения.
– Но причем тут Саша?
– Ее объявят террористкой, подорвавшей поезд. Это уж я как-нибудь устрою. Новой власти понадобится сильный внутренний враг. Во всяком случае, так должны думать массы.
– А что с ней будет потом? Если ее схватят, то узнают, что она не виновна.
– Не схватят. Во всяком случае, мы не позволим этому случиться. Ладно, довольно разговоров. Нас не должны так долго видеть вместе. Вот, возьми хлебушка. Пусть думают, что я подкармливаю бездомных. А пока что мне пора, – Владимир Львович поднялся на ноги. – Ах да, Дмитрий, совсем забыл тебе рассказать последние новости. Николай в ставке отрекся от престола. Теперь мы в одном шаге от нашей общей мечты.
Тем временем Алексей, закончив приготовления к отъезду, вернулся на квартиру к Вере:
– Саша, Мария, собирайтесь. Нам пора.
– Я рада, что с тобой все хорошо, – обрадовавшись его возвращению, Вера бросилась его обнимать. – Но будь осторожен.
– Спасибо за беспокойство. Но не думаю, что нам что-то может угрожать. Главное аккуратно попасть на поезд, а дальше будет проще.
– Я надеюсь, что мы еще увидимся. Мне бы этого очень хотелось, – Вера хоть и пыталась сдерживать слезы, получалось у нее это не очень.
– Ты всегда сможешь приехать к нам, если этого не сможем мы.
– Обязательно.
– Все, ждать больше нельзя. Нужно выходить. Времени почти не осталось.
– Да, выходим, – согласилась Саша, и как только смогла остаться с Верой наедине обратилась к ней: – Прости меня за все. Надеюсь, мы еще увидимся.
– Я еще понянчаю ваших детей, – отмахнулась от нее девушка и крепко обняла, прошептав на ухо: – Береги его. Обещай, что сбережешь.
– Обещаю.
– Я верю тебе. А теперь иди. Не стоит заставлять его ждать.
19. Петроград, 1917 г.
Петроград стал небезопасен, поэтому многие, кому было куда податься, старились покинуть этот ставший за несколько последних лет несчастливым город. Вот и на Финском вокзале к полудню образовалась небольшая толчея, которая нашим героям была лишь на руку.
Саша была достаточно узнаваемой личностью. Поэтому было решено, что ее лицо будет прятано за темной вуалью, да и в одежде стоит избегать ярких красок. Так им удалось беспрепятственно добраться до перрона, где при посадке в вагон людей досматривали полицейские, среди которых оказался и Константин.
– Кого мы хоть ловим-то? Кто-нибудь девку эту в глаза-то видел? Подорвали, на уши поставили, а толком ничего не объяснили! – возмущался один из полицейских.