Евгений Наумович назвал номер счета.
– А что это такое?
– Ну вот установить-то, оказалось, труднее всего! Но…
Собеседник довольно долго выдерживал сценическую паузу и только после нервного матерка Виноградова сжалился:
– Записывай… или запоминай, как хочешь: российско-кипрское совместное предприятие, зарегистрировано в Ларнаке. Называется «МИНИТУРЗ»! Эй, алле? Ты меня слышишь?
– Слышу, слышу…
Они еще коротко, но несколько дольше, чем ожидал Владимир Александрович, поговорили о прилетевшей вчера заказчице, Виноградов надиктовал собеседнику список заготовленных вчера и возникших уже в ходе беседы вопросов, после чего распрощался. Сегодня же информация уйдет куда надо – так, во всяком случае, заверил Евгений Наумович, – и майор заранее представлял себе, как недоуменно вытянется физиономия ушастого представителя батенинской вдовы.
Прихватив по пути четыре бутылки местного пива, он заторопился в коттедж. Будучи окрылен и подавлен… Именно так: окрылен! и подавлен! Одновременно.
Головоломка складывалась – но совсем не так, как ожидали игроки. Получалось что-то куда более мерзкое и опасное.
– Что так долго? – По глазам Виктории чувствовалось, что она изо всех сил пытается восстановить хронологию минувшей ночи.
– Очередь. Просили не занимать… – ограничился шуткой Виноградов. Как джентльмен, он без просьб и намеков откупорил пробку – золотистая, пенная жидкость обрушилась в стакан.
Госпожа Батенина почти на лету перехватила спасительную емкость, опустошила ее и потянулась за добавкой.
Выглядела она совсем по-домашнему – в розовом пеньюаре, с сигаретой в зубах:
– Уже лучше… Какие планы?
– Ехать надо! Еще не раздумали?
– Хорошо, Владимир Александрович. Тогда – выйдите! Мне надо переодеться.
Теперь настала очередь Виноградова пожимать плечами:
– Я жду вас на террасе.
По прошествии пары секунд он уже понял, что погорячился, – тень ушла куда-то под крышу, жара превратила пластиковые креслица в некое подобие адских сковородок.
Спасти могло только море – и если бы не стерва «инспекторша», Владимир Александрович давным-давно плюнул бы на свою миссию и плескался в районе буйков.
На пляже сейчас хорошо… При жаре за тридцать чувство долга плавится и улетучивается со скоростью эфирного масла.
– Пойдемте! – По счастью, Виктория провозилась недолго.
На ней, помимо чего-то, фасоном напоминавшего сшитые вместе трусы и майку, надеты были шлепанцы, соломенная панама и очки в пол-лица. Сумочка…
Оголенные участки кожи лоснились от крема.
– Эва заходила?
– Да. Откуда вы знаете?
– «Нивея»… Вы вчера ей заказывали, от загара.
– Хм-м-м! Я вас, кажется, недооценивала.
Виноградов не понял, что она имела в виду – то ли его сегодняшнюю догадливость, то ли успехи в порученном вдовой деле, то ли еще что-то касающееся минувшей ночи. На всякий случай он сделал умное лицо:
– Стараемся.
– Мне говорили, но… Как-то не верю я в нашу милицию!
– Я тоже, – согласился майор. – Я давно уже ни во что не верю… Подождите-ка!
Он поднял вверх палец, и на шоссе притормозило такси. Некоторое время ушло на попытку растолковать белозубому и усатому водителю, куда надо ехать.
– Садитесь! На месте покажете.
Виктория была права, поэтому Владимир Александрович подчинился:
– Да, присаживайтесь.
Захлопнув за недовольной вдовой заднюю дверцу, Виноградов уселся рядом с водителем и махнул рукой – прямо! Тот с хрустом вывернул рукоятку счетчика и с места в карьер вогнал машину в общий поток. Стрелка спидометра перекатилась вправо.
– Вам нужен будет письменный отчет? – повернулся Владимир Александрович к спутнице.
– Да, пожалуй… – Госпожа Батенина ответила с некоторой паузой, и это только подтвердило догадку Виноградова.
– У меня только ни компьютера нет здесь, ни машинки. Не возражаете, если по возвращении?
– Нет проблем.
Водитель, не сбавляя скорости, снял с рычажка переговорное устройство и залопотал в микрофон, получая в ответ такие же темпераментные реплики диспетчера.
Закончив трепаться, он обратился к Владимиру Александровичу. По выражению лица водителя тот понял, что речь идет о дальнейшем направлении движения.
– Форвард! – скомандовал майор, продублировав английское слово жестом.
Такси уже проскочило торговую, деловую часть Ларнаки и теперь неслось по утыканной пальмами набережной. Слева остались яхт-клуб и старинная цитадель с минаретом.
– У него – вон, карта… – подсказала сзади Виктория.
– О, точно! – обрадовался почти пришедший в себя в салоне, снабженном кондиционером, Виноградов. Жестом попросив разрешения, он развернул на коленях туристическую схему побережья. В конверте, переданном ушастым господином в Санкт-Петербурге, имелась почти такая же, кроме того, ее много раз воспроизводили в качестве иллюстрации к газетным материалам об автокатастрофе, поэтому Владимир Александрович уверенным пальцем ткнул в точку – почти посередине между Ларнакой и Лимассолом.
Водитель тоже читал газеты. Увидев, куда направляются пассажиры, он сочувственно кивнул, прогрохотал сквозь белоснежные зубы что-то наподобие «бум-бара-бах!» и произвел руками несколько экспансивных, округлых жестов – оставив при этом руль без присмотра. Чудом разминувшись с катящимся по встречной полосе трейлером, таксист несколько поубавил пыл, но в течение получаса по меньшей мере на хорошем, отчетливо-местном диалекте греческого языка объяснял Виноградову свою точку зрения на происшедшее.
Очевидно, дорожные происшествия со смертельным исходом на Кипре – явление достаточно редкое, поэтому оно не могло оставить равнодушным профессионального автомобилиста…
Наконец – добрались.
Виноградов рассчитался с водителем – учитывая чаевые, образовалась внушительная по майорским меркам сумма, – пресек его настойчивые попытки вылезти вслед за пассажирами и на месте прокомментировать свою позицию.
– Все-таки стоило, наверное, попросить его подождать?
– На кой? – фыркнула Виктория.
– Ну обратно вернуться…
– Плевать, другого поймаем! Здесь их хренова туча катается. – И, глядя вслед удаляющейся машине, добавила: – Надоел. Все трещит, трещит… Баклажан усатый!
Это было сказано так, что Виноградов против воли рассмеялся:
– Как прикажете!
Они перешагнули невысокий бордюр, и госпожа Батенина поинтересовалась:
– Ну? Ориентируйтесь, если уж притащили.
Почти сразу же, основываясь на газетных фотоснимках и сыщицкой интуиции, Владимир Александрович обнаружил све-жеотремонтированный участок ограждения: столбик, чуть отличный от других, подсыпанный, не успевший еще окончательно утрамбоваться щебень… Впрочем, если не знать предысторию – эти метры шоссе ничем не отличались от остальных.
– Здесь!
– Вижу. – Виктория брезгливо ковырнула носком подошвы слежавшуюся пыль. Потом посмотрела вперед и назад по трассе: – Ну и что же на этом повороте такого особенного?
– В том-то и дело, что ничего.
– Да-а… Здорово он, видать, нажрался тогда!
Владимир Александрович предпочел промолчать – глупо было бы встревать во взаимоотношения покойного и его вдовы.
– Высокова-ато! – Скала уходила вниз почти отвесно, и там, у самой кромки морского прибоя, чернело неопрятной проплешиной выгоревшее пятно. – Интересно, как они оттуда его достали?
– Кого? – переспросил отвлекшийся Виноградов.
– Того бедолагу, который вместо Бати…
– Не знаю! – Владимир Александрович хотел сказать, что доставать-то, собственно, после того как остатки «тойоты» отполыхали, было нечего. В принципе, наш брат, россиянин, так бы и оставил внизу то, что осталось от покореженного кузова – пусть себе догнивает на солнцепеке… Но здесь предпочитали не портить пейзажи и об окружающей среде заботились. – Есть, наверное, техника специальная, краны…
– Ладно! Полюбовались. Вам здесь больше ничего не надо?
– Нет. Можно возвращаться.
– Подожди! Пойдем искупаемся? – Неподалеку, в полукилометре, от шоссе отделялась раскатанная дорожка. Причудливым виражом она спускалась к морю – как раз неподалеку от того места, где догорал когда-то разбившийся автомобиль.