Почти сутки ожидания… Утренний холод, дневное безделье. Горы вокруг, шум реки за поросшим какой-то поганью скальным уступом. Туман. Облака, облепившие склоны…
Действительно, р-ром-мантично: палатки, консервы, запах костра! Шашлык из протухшей конины, закупленной в ближнем селе за безумные деньги.
Под аккомпанемент невеселых мыслей Владимир Александрович облегчился. Постоял, почему-то вздохнул и привел амуницию в порядок.
– Эй, ыды чай пыт!
– Рахмат… Чох саол. – Виноградов не знал, как на языке парня будут звучать слова благодарности, поэтому на всякий случай весь свой узбекско-азербайджанский запас восточной лексики и использовал.
Парень зубасто расхохотался:
– Давай налывай!
Он говорил по-русски, но так, как отслужившие первые полгода срочной службы новобранцы из национальных окраин бывшего СССР. Звали парня Иса, и в группе обеспечения ему отводилась роль вечного часового и прислуги «за все».
Мелкими глотками, стараясь не обжечь губы о край эмалированной кружки, Владимир Александрович начал прихлебывать горький до оскомины напиток.
– Вкусно. Спасибо, Иса!
Парень, довольный, поцокал языком.
Минутами позже со стороны реки, перекрывая ее привычные уху шумы, послышался зудящий звук. Постепенно он перерос в непрерывный стрекот пропеллера, и над кромкой скалы на мгновение показался брюхастый силуэт патрульного вертолета.
Трудяга-«пограничник» мелькнул в поле зрения и умчался далее, по предписанному маршруту вдоль линии, разделявшей на всех картах – от школьной до топографической – сопредельные государства. Здесь и во времена империи творилось невесть что – а теперь, когда не то что патронов, еды солдатам не хватало, охрана рубежей сводилась к дежурным облетам дважды в сутки да редким, отчаянным вылазкам одичавших от скуки и анаши лейтенантов с соседних застав.
Происходило это так… Впрочем, охота на контрабандистов на южном нашем нынешнем пограничье – особая тема, еще ждущая своего Ландлэма или Кивинова.
– Сегодня! – многозначительно поднял брови Иса и махнул в сторону реки.
– Точно? – переспросил Виноградов. Странно, вечером еще информации не было. – Ну и ладушки…
Иса с достоинством кивнул.
– Вы здесь будете? Нас ждать?
Иса кивнул еще раз: согласно утвержденному плану, он и основная часть обитателей палаточного городка оставались на месте до возвращения группы.
– Проводники пришли?
Вместо ответа собеседник протянул котелок:
– Давай! Налывай…
Виноградов отказался – у него в кружке еще плескался остывающий чай. Куда уж яснее! Мальчишка дал ему понять, что дальнейшие расспросы просто не слишком уместны.
Помолчали. Потом одновременно повернулись на шум осыпавшихся камушков – в полуметре от костра неизвестно откуда возник Кондор. Он стоял совсем близко – на расстоянии прыжка, нарочито расслабленный, похожий в своем камуфляже на дикую кошку.
Владимир Александрович почему-то подумал, что борода у этого горца вовсе не черная, а скорее рыжеватая, усыпанная частыми проблесками давно не мытой седины.
Иса встал и поклонился, сложив на груди руки. Виноградов тоже кивнул, но остался незамеченным – Кондор прошел мимо костра и исчез за палаткой…
Временная база оживала.
Засуетилась обслуга из местных, откуда-то потянуло свежими лепешками. Негромко подал голос транзистор – передавали европейскую танцевальную музыку.
Прятаться было незачем, наоборот… Что геологу скрывать? Мало ли бродит по здешним горам экспедиций! И потом, когда те, кому положено, переберутся за речку – оставшиеся будут поддерживать иллюзию жизни, палить костры, шумно праздновать наступление каждого нового дня. И чего-то долбить, сверлить, скалывать молоточками.
Геологи, одно слово… Или – кто мы там, по «легенде»? Топографы? Астрофизики? Плевать, какая разница! Это ненадолго, – отмахнулся от лишних мыслей Владимир Александрович.
Прикинув по датам, он в очередной раз высчитал, что до возвращения круизного теплохода в Лимассол остается всего два с половиной дня. А потом? Потом забеспокоится Татьяна – а если она не забеспокоится, что-то сразу же заподозрят люди Полковника… Значит, подумают они, баба что-то про мужа знает? Примут меры, выйдут на Наумыча, на последний с ним разговор – и все! Страховка лопнула, эквилибрист – в лепешку…
Протяжно застонала расстегиваемая «молния», и в образовавшейся щели оранжевой, соседней с виноградовской палатки показались сначала макушка, а затем и собственно физиономия ее обладателя.