— Надо было лечь на пол, — проговорила Оксана, — а деньги оставить на столике.
— Так ложись, — сказал Гранцов и выложил бумажник.
— Вот еще, пачкаться, — Кирсанов с глубоким вздохом последовал его примеру.
Лечь на пол они все равно бы уже не успели. «Красные косынки» обступили их столик.
— Они говорят, чтобы мы поехали с ними, — перевела Оксана.
— Потянем время, — сказал Гранцов, кивая и протягивая руки в знак согласия. — Старик сообразит вызвать ментов?
— Это бесполезно, — сказала Оксана.
— Черт, мы-то здесь при чем? — возмутился Кирсанов. — Чего им надо? Нон Ю Эс Эй, нон! Русия, Моску! Объясни им, что мы бедные иностранцы, что мы не американцы какие-нибудь.
— Да уж по тебе видно, какие мы бедные, — сказал Гранцов.
— Что же мне, голым ходить?
Раздался звук, который заставил обоих умолкнуть и задрать руки — мягкое клацанье передернутого затвора.
— Они говорят, надо сесть в переднюю машину, — дрогнувшим голосом перевела Оксана.
— Что же делать, пошли, — сказал Гранцов.
— Сумки брать? — спросил Марат. — Пропадут же вещи.
— Не смотри на них. Оксана позаботится. Пошли, — Гранцов встал, держа руки за головой.
Оксана тоже поднялась со своего места.
— Ты-то куда? — цыкнул на нее Вадим.
Но было уже поздно спорить, потому что толстяк подтолкнул девушку в спину стволом автомата и скомандовал:
— Кам он, бэби! Кам он!
— Это похищение, — сказала Оксана, садясь рядом с ним на заднее сиденье. — Будут требовать выкуп у вашего посольства. Или у Глобо Торизмо.
Машины сорвались с места и, громко сигналя, понеслись по улице, игнорируя сигналы светофора. Пленники сидели на заднем сиденье, отгороженные от водителя стеклом и решеткой. Дверцы не имели никаких ручек и не открывались изнутри.
— На посольство надежды мало, — сказал Гранцов. — Кирсанов, ты как думаешь, можем мы на посольство надеяться?
— Я ни на кого не надеюсь, — ответил Марат. — Черт, ну и водила. Сейчас впилимся, не могу я на это смотреть… Хоть бы глаза завязали. За кого нас держат эти духи? Мы же и дорогу запомним, и номера машин, мы же потом такие показания дадим. Вот козлы.
— Жалко, ты по-испански не говоришь. Позанимался бы с ними. Кажется, им нужен хороший инструктор.
— Если б не автоматы, я бы с ними позанимался.
— Ну-ну, сержант Кирсанов, не заводитесь. Не забывай, что мы в гостях.
Город как-то внезапно преобразился. Обе машины медленно взбирались по крутым тесным улочкам между обшарпанными стенами и горами мусора. Иногда за ними увязывались голые пацанята, черные, желтые, красные и еще каких-то невообразимых оттенков кожи.
— Я знаю про этот район, — сказала Оксана. — Нам придется вести себя очень-очень смирно. Давайте будем очень-очень послушными. Отсюда почти никогда не получают живых заложников. Люди пропадают навсегда. Иногда за очень большие деньги можно получить трупы.
— Я так и подумал, — сказал Гранцов. — А с трупа показания уже никто не снимет. Понял, Кирсанов?
Их затолкали в тесную комнатку с замурованными окнами. Вся мебель состояла из рваного тюфяка и двух пластиковых ящиков из-под бутылок. Дверь захлопнулась, заскрежетал старый замок, потом послышались удаляющиеся шаги.
— Приплыли, — Марат подергал дверную ручку, и она легко оторвалась.
— Вот тебе и курорт, — сказал Гранцов. — Ладно, бывало и хуже.
Он поднял палец, прося тишины. Прислушался. Не было слышно ни ребячьих голосов, ни шума улицы. Хлопнули двери машины, взвизгнул стартер. По звукам стало понятно, что такси выехало из двора.
— Наверно, это специальный закуток для заложников, — решил Вадим. — Но долго здесь людей не держат. Пересылка. Видишь, даже параша не предусмотрена. Думаю, сюда бросают на час-другой, пока не подойдет транспорт. Как они спокойно все провернули. Приятно иметь дело с профессионалами. Только бы без политики обошлось.
— Политики не будет, — сказала Оксана. Губы у нее дрожали, и она держала руки у рта. — Это просто бандиты.
— Чайники они, а не бандиты, — сказал Кирсанов. — Глаза не завязали, даже руки не связали. Оставили нас тут одних, без присмотра. Совсем, что ли, не уважают?
— А за что нас уважать, тупых богатых иностранцев в белых смокингах? — спросил Гранцов, опускаясь на тюфяк и стягивая джинсовую куртку. — Бежать нам некуда, а суетиться нам незачем. На это у нас есть полиция, посольство, мировая общественность. Кирсанов, остаешься за старшего. Я — спать. Я уже забыл, когда спал по-человечески. Распорядись насчет обеда. При пожаре выносить в первую очередь. Постарайся девушку успокоить, смотри, она вся дрожит.