— Ох, как хочу, — проговорил Марат, пряча в кулаке дверную ручку.
— Толстяк — твой. Оглуши и стань в дверях. Я все сам сделаю. Доллары, доллары, — добавил Гранцов слово, знакомое и приятное для бандитов. — Держи выход. Двести тысяч долларов.
Главарь закричал на Оксану, и она испуганно ответила ему. «Если они будут переговариваться, я вырву им язык!» «Они говорят о телефоне! Он не знает, куда звонить!»
— Молодец, девочка, — сказал Гранцов, водя пальцем по кнопкам. — А теперь прижмись в уголок. Вперед, сержант.
Их было шестеро, не считая фотографа. Первым ударом Марат свалил самого здорового, и тот еще не успел осесть на пол, как его автомат уже был в руках Гранцова, и неотъемный игольчатый штык сам собой развернулся в боевое положение, пока приклад крушил очки и переносицу главаря.
Похитители не могли стрелять из-за тесноты. А пользоваться прикладом и штыком они просто не умели.
Они даже не сообразили, что можно хотя бы прикрываться своими автоматами от ударов Гранцова. А он бил как на тренировке в окружении манекенов: коли в живот, заднего прикладом в пах, поворот, коли в живот, осевшего — прикладом в висок… Когда все они уже хрипели на полу у него под ногами, он порадовался своему везению — штык застрял только в самом последнем противнике.
Кирсанов оторвался от двери и быстро поднял с пола АКМ. Гранцов наступил на грудь убитого и с трудом выдернул штык. Однако тут же отбросил окровавленный автомат и вытащил из-под тела главаря другой.
— Один живой, — сказал Кирсанов и коснулся ногой лежащего.
— Знаю. Это фотограф, он сам упал. Подними-ка его. На колени. К стенке.
Забившись комочком в угол, Оксана зажала лицо ладонями.
Гранцов поднял ее и похлопал по щекам.
— Все кончилось, — сказал он. — Мы едем домой.
Кирсанов отстегнул магазин, передернул пару раз затвор и недовольно пробурчал:
— Вот духи! Не чищен, не смазан. Козлы.
— Осмотри, — приказал Гранцов. — Деньги, документы, всё в нашу сумку.
Он ткнул автомат между лопаток фотографа, и тот затрясся всем телом, упираясь ладонями в стенку. Ладони сползали вниз, оставляя мокрый след.
Кирсанов быстро обыскивал убитых и складывал добычу в сумку.
— Оксана, скажи ему, что он должен считать до тысячи и не поворачиваться, — сказал Гранцов.
После стычки у него почему-то вылетели из головы все испанские слова. Да и русских-то осталось немного.
Фотограф ответил быстрым шепотом.
— Что он бормочет?
— Он говорит, что мы не сможем уйти далеко без него.
— Я так и понял. Тогда скажи, чтобы он считал до двух тысяч. У тебя помада есть?
— Нет.
— Плохо. Не хотелось пачкаться… Марат, давай потихоньку вниз. Будут дергаться, стреляй. Оксана, пошла за ним. Я сейчас.
Он скрутил красную косынку в жгут, обмакнул его в лужу крови и быстро вывел на стене: CUIDADO! RUSO TURISTO! [8]
— Кто заплатил за нашу смерть? — спросил он по-испански.
— Не знаю! Деньги получал команданте Карлос!
«Не врет, — подумал Гранцов. — Не того я оставил для разговора. Обидно».
— Аста ла виста, — сказал он и ударил прикладом по курчавому затылку.
Быстро спустившись по лестнице, он увидел, что Кирсанов заглядывает в приоткрытую дверь.
— Вперед! — зарычал Гранцов, и Марат распахнул дверь, выбегая во двор.
Два желтых такси стояли рядом. Ближняя машина, у выезда со двора, подрагивала и стреляла синим дымком, за рулем никого не было. За ней стояла машина с водителем, он тревожно оглядывался, прижимая к уху сотовый телефон.
— Что смотришь, мать твою, вали его! — зло крикнул Гранцов.
Кирсанов вскинул АКМ, но выстрелить не успел. Вадим опередил его, и водитель повалился на руль, а лобовое стекло покрылось красной рябью.
— Погнали, погнали, — говорил Гранцов, распахивая заднюю дверь и бросая сумку на сиденье. — Оксана, ты где? Садись живо! Шуму-то подняли…
Кирсанов упал за руль, плавно прибавил газу.
— Нас не в этой сюда везли, в другой! — крикнул он.
— Хрен с ней! Гони!
Машина выкатилась со двора. Улочка словно вымерла. Ни пацанят, ни бездельников на углу. Местное население хорошо знало, как себя вести после первых выстрелов.
Гранцов все поглядывал в заднее окно, держа автомат наготове. В этой машине не было перегородки, и дверцы были нормальными, даже улучшенными — к обивке были прицеплены старые бронежилеты. Не хватает только амбразур на окнах, подумал Вадим. Как только улицы стали пошире и почище, он не поленился вынуть из автоматов затворы и у первой же кучи мусора избавился от оружия. У следующей кучи он избавился от чужих бумажников, перераспределив купюры.