— Какие у тебя могут быть дела с таким козлом? — неприязненно спросил Марат. — Я тебе точно говорю, Васек. Ромка — козел еще тот. Он тебя подставит, запомни мои слова.
— Не успеет. Отрабатываю последний рейс — и скрываюсь в тумане. Придется ему поискать себе другого экспедитора.
— Уже ищет. Уже подкатывался.
— К тебе? Не поддавайся! Наобещает золотые горы, а получишь дырку от бублика, — сказал Василь. — Давай выпьем за удачу! За нашу удачу и его неудачу! Нет, Марик, не связывайся ты с ними. Контора, конечно, огромная, и денег у них до кучи. Только за эти деньги они из тебя всю душу вынут.
Девушка-аккордеонистка вскрикнула и заложила уши руками, потому что с потолка снова посыпалось битое стекло.
— Вот именно, что контора, — пренебрежительно сказал Марат, не обращая внимания на стрельбу. — Только и умеют, что лапшу на уши вешать. Сплошные рафтинги, дайвинги и боулинги. Короче, шопинг, керлинг и петтинг в одном флаконе.
— Вот и выпьем за их полный шопинг! — наверно, у Василя от выпитого начала ухудшаться дикция, потому что последнее слово он произнес через «ж».
Спирт у них кончился раньше, чем патроны у рогатого снайпера. Пришлось переползать под огнем, по галерее до самого лифта, причем Василь еще тащил на спине аккордеон. Марат полз рядом с аккордеонисткой. Специально прихваченным веничком он галантно отбрасывал с пути осколки. Василя вдруг охватил приступ хохота, и он надолго застрял на середине галереи.
— Ты чего? — оглянулся Кирсанов.
— Вспомнил, что такое керлинг… Когда с вениками по льду… Керлинг! Шопинг! Петтинг!
Звонкие удары заглушили его смех, и новые осколки посыпались на них со всех сторон.
— Эй, Васек, хорош смеяться! Тут уже «Калашников» работает, — прислушался Марат. — И совсем близко. Вот уроды, они с соседнего дома бьют! Нас увидели, что ли?
Новая очередь подтвердила его правоту. Кирсанов подхватил девушку и, пригнувшись, пробежал остаток пути. Василь остался лежать в галерее, обнимая свалившийся набок аккордеон. Треск автомата слился со звоном стекла. Со стороны бара потянулся дым.
— Чего ждешь? — крикнул Кирсанов. — Сгорим тут к черту!
— Базиль, Базиль… — жалобно приговаривала девушка.
Марат схватил ковровую дорожку за края и потянул на себя. Что-то затрещало, он уперся покрепче — и дорожка подалась, и Марат, отступая к лифту, вытянул лежащего Василя из галереи.
Глава 11. Ответная любезность
Во всем отеле был погашен свет. В коридорах тускло мерцали аварийные указатели выхода, но к выходу никто не стремился. Все перебрались во внутренние номера, с видом на газон, и сидели на полу, загнав детей под кровати. Даже в коридорах опасно было оставаться, — об этом красноречиво предупреждали насквозь пробитые пулями двери внешних номеров.
Когда Марат наконец дотащил Василя до своего этажа, на него напустилась Оксана.
— Где ты пропадал? Господи, что за вид? В чем ты извозил халат? Ты что, в мусоропровод упал?
— Во-первых, я ждал тебя, — тщательно подбирая слова, произнес Кирсанов. — Во-вторых, мы попали под обстрел.
— А в-четвертых, мы сыграли партеечку в керлинг, — добавил Василь из-за его спины.
Марат втянул его в номер, держа под мышки, и усадил в кресло. Василь сразу обмяк, уронил голову на грудь и захрапел.
— Вот, — сказал Марат, удовлетворенно вытирая ладони полой халата. — Здесь его никто не достанет.
— Ложись спать, — сказал Гранцов. — Потом поговорим. Много выпили?
— Грамм сто. Или двести. Не важно. Этот день кончится когда-нибудь вообще? С утра пораньше то одно, то другое. Мы для чего приехали? Отдыхать или как?
— Отдыхать, отдыхать. Вот и ложись, отдохни.
Марат послушно лег, но почему-то поперек кровати. Он закрыл глаза и притворился спящим, прислушиваясь к репликам собравшихся.
«Действительно, кошмарный день, — причитал старик. — В страшном сне такого не увидишь. Чтобы приехать на отдых и вместо этого попасть в лапы к бандитам. Хорошо еще, что солдаты подоспели, отбили вас, а если бы не получилось? Здесь вообще не принято заложников освобождать. Все платят. А если даже и начинают спасать, то просто штурмуют, как говорится, без церемоний. Естественно, гибнут и бандиты, и заложники. Поэтому я даже и не звонил никуда, только в отель. Господи, что я пережил, когда вас увезли! Кошмарный день!»
«Наоборот, прекрасный день», — сказал Гранцов. — «На редкость удачный день, как говорил один мой знакомый за полчаса до смерти».
«Да вы, батенька, оптимист неистребимый, как я погляжу».