- Обрати внимание на Мариенплатц, - Акслер наклонился вперед, задев пылающую щеку Кати ворсом двухдневной декоративной щетины. - Часы на Новой ратуше. Я, когда впервые увидел, захотел украсить ими свой особняк в Палермо. Мечта не осуществилась, не умею довольствоваться копиями, а оригинал, сама понимаешь, мне никто не продал.
- Ты пытался договориться?
- Конечно. А потом испугался, что придут люди в белых халатах. Пришлось отступать, как их предкам после освобождения Сталинграда.
Катя рассмеялась. Он умел быть таким обаятельным и коммуникабельным! Почему, спрашивается, строил перед камерами негодяя, да и наедине с ней превращался в бессердечного монстроида? Ей бы хотелось верить, что она ошибается, но тьма все равно полыхала в изумрудных глазах мужчины. Куда денется все его дружелюбие, если сейчас они вдруг окажутся наедине? Хотя кому нужен юмор и умение шутить в спальне?
- Сегодня экскурсия. Поднимемся на ратушу, оттуда город как на ладони. А потом готовься, рейд по музейному кварталу. Я сойду с ума изображать интерес.
- А мне понравится, - игриво подколола Катя.
- В первый раз и я чувствовал себя, будто в ином измерении. А сейчас – постараюсь по возможности быть рядом и не уснуть. Главное, развлекай меня. Справишься?
- Я постараюсь, Серж.
Окрыленная вниманием мужчины, Катя даже не заметила названия отеля, в котором их поселили. Да и вряд ли запомнила бы, об него реально можно было сломать язык. Как всегда, пять звезд, высший уровень.
Быстро распаковала чемодан, восхитилась дизайном своего номера в ярко-красных тонах, приняла душ, выслушала программу, которую озвучила девушка из съемочной группы. Завтрак, более тщательный инструктаж не на камеру. Экскурсии, которые затянутся до вечера. Сперва Мариенплатц, затем квартал музеев. А вечером церемония дислайка. День обещает быть насыщенным.
Настроение грозило скатится в минор сразу, как только Марина Павлова в безапеляционой форме заставила Катю снять балетки и вручила коробку с… вашу мать, снова «лабутенами», нах.
Она давно поняла, что спорить со стилистом слишком дорого для нервной системы. Лаковые туфли сжали ступни, словно колодки, но Катя ничем не выдала своего дискомфорта. Светлые джинсы и жилет из шоколадной норки составляли модный ансамбль с орудиями пыток на ее ногах. На проекте девушка привыкла, что потрясающий внешний вид отодвигает прочие неудобства на второй план, и поэтому прогнала свое раздражение, залюбовавшись отражением в зеркале.
Ее непослушные волосы заплели в красивую косу, в ушах, оттеняя кожу, мерцали крупные жемчужины, такое же ожерелье украшало шею. Кэт забыла о неудобных каблуках ровно до того момента, пока ее ноги не ступили на Мариенплатц. И если наблюдать за постановочным сражением фигур рыцарей на часах было увлекательно, как и ожидать, что лифт поднимет вверх на обзорную площадку Новой ратуши… тут Катю и предостерег сюрприз.
Панораму города решили снимать с церкви Петерскирхе. Триста ступеней вверх пешком, на этих умопомрачительных каблуках, едва не прикончили Авдееву. Неужели она еще совсем недавно таскала штангу и гантели и не испытывала никаких проблем? Или всему виной недавнее недомогание? Как тяжело было улыбаться и скрывать учащенное дыхание! Оставалось надеяться, что у нее получилось это скрыть за якобы искренним восторгом от увиденного, когда три камеры одновременно обступили со всех сторон, записывая краткое интервью о впечатлениях.
У памятника Джульетте девчонки устроили веселую фотосессию. Спонтанную, а не постановочную. Катя даже изобразила поцелуй с Рашель, внутренне испытывая гордость за собственную раскрепощенность и беспечность.
А затем они посетили Музей Игрушек в здании Старой Ратуши. И вновь Катя стойко боролась с желанием сгорбиться или упасть на скамью. Но нет, преодолела винтовую лестницу, слишком крутую, ведь лифтом пользоваться им запретили. Все ради хлеба и зрелищ!
Оказавшись внутри, Катя не пожалела о том, что этот Музей включили в программу осмотра достопримечательностей. Особенно ей понравилась коллекция Барби, а елочные игрушки вызвали приступ ностальгии. Бабушка наряжала елку почти такими же.
Пару раз с ней рядом оказывался Акслер. Хоть он и пытался сделать вид, как ему надоела эта обязаловка, глаза горели, как у ребенка. Особенно при осмотре коллекции самолетиков и инсталляции железной дороги. Мужчины иногда такие дети! Авдеева с изумлением поняла, что сегодня ей открылся настоящий Сергей. По сути, такой же ребенок, который мог позволить себе все, но не утратил детской непосредственности и способности радоваться.