Когда на сцене появился Сергей, заиграла тревожная музыка. Смутно знакомая, вызывающая желание потрясти головой, чтобы не дать ей закрепиться в сознании.
Катя не слушала его вступительную речь. Она, как и прежде, была лишена смысла и служила лишь для того, чтобы держать в напряжении телезрителя. И ее с Ви тоже. Потому что ощущение, что элиты дислайк никогда не коснется, было настолько сильным, что граничило с ненавистью от подобной несправедливости.
А затем началась сама церемония. Каждая из девушек поднималась на подиум, где Акслер опять начинал свою заученную на память речь. Рашель с улыбкой вернулась на место. Да вряд ли кто сомневался, что так будет. Адриэль тоже. Третьей вышла Ви, и по телу Кати пробежала дрожь. Маленькую блондинку трясло, она с трудом сохранила осанку и натянутую улыбку. Чуть не споткнулась на ступеньках, запутавшись в складках черного платья, закусила пухлую губу, будто сдерживая рыдания.
«Я даже с ней не попрощалась. А она единственная, кто настоящая. Кто пыталась быть сама собой и не хотела скрывать истинных эмоций», - подумала Катя. На миг представила, как Виолетта, согнувшись и уже не сдерживая слез, идет по аллее к авто. У нее не хватит сил держать себя в руках. Несмотря на то, что все девушки здесь были конкурентками и не являлись подругами, Катя ощутила боль. Захотелось обнять Виолку и успокоить. Но тут же несколько камер атаковали лицо Авдеевой, пытаясь поймать ускользающую тень сочувствия. Ей не оставалось ничего другого, кроме как слегка прищуриться и метнуть в жадные до сенсаций объективы молнию холодного презрения.
- Виолетта, - Акслер поцеловал руку девушки.
Даже отсюда было видно, как сильно она дрожит. Катя ожидала, что он проявит понимание, некое милосердие и будет говорить с Ви хотя бы на несколько градусов теплее, но чуда не случилось. Ему было все равно на состояние малышки, которая рядом с ним казалась совсем крошечной, несмотря на пышные формы. Создавалось впечатление, что мысленно он был не здесь и даже не понимал, кто перед ним.
- Носи сапфировое сердце с гордостью, Виолетта. До встречи в Карпатах.
Если бы сейчас обрушился потолок, Катя была бы менее шокирована. Она даже не поняла сперва, что именно случилось, потому что обдумывала, как ей поступить: кинуться успокаивать Виолетту или же сделать это потом, без свидетелей. Побеждал первый порыв. Настолько, что осознание происходящего едва не опоздало, прежде чем до сознания дошли слова Сергея.
Виолетта остается. Значит…
Это могло значить только одно.
Катя ощутила, как внутри рушится мир. Остывшее солнце бросает багровый отсвет на его руины, чтобы скрыться за горизонтом и погрузить их в вечный холод.
Слава богу, камеры были акцентированы на Виолетте, которая едва не потеряла сознание от слов своего кумира. Но по какому-то новому, то ли циничному, то ли понимающему изгибу губ Касси напротив нее Катя догадалась, что весь ужас осознания произошедшего сейчас отобразился на лице.
Кошмар приближался. И уверенность в том, что она уйдет королевой, а не изгоем, таяла, как снег под лучами яркого солнца. Вот и Касси грациозно поднялась с кресла, придержав подол красивого платья цвета меди, и буквально вплыла на подиум. Легкий, ничего не обязывающий флирт с Сергеем на сцене – никаких чувств, просто сценарий, и она вернулась на свое место, скользнув по Кате ироничным взглядом.
Эмерли.
Оливия.
До встречи в Карпатах.
Кэтрин. Кэтрин?
Она не помнила, как вставала с кресла и поднималась, но запомнила одно: откуда-то взялась смелость смотреть прямо в глаза Сергею, рискуя запутаться в подоле сексуального платья, но не отводить взгляд. Держаться. Остаться гордой и несломленной. Пусть даже счет идет на секунды.
«Я скажу ему на прощание, что он был хорош. Скажу с улыбкой. Пусть улыбнется, довольный собой. И пусть потом мне будет плохо. Я выше грязи и интриг… выше...»
- До встречи в Карпатах, Кэтрин. И сапфировое сердце очень подходит к твоему платью.
Катя потрясенно повернулась, а по залу пронесся едва уловимый вздох изумления. Перевела взгляд на Акслера. Мужчина выглядел усталым. Кивнул на кресло, но Катя так и осталась стоять на сцене, не понимая, что происходит, выгнали ее или нет. И только когда один из парней, что всегда служили фоном церемониям, подал ей руку, едва не закричала. Показалось, что сейчас ее вытолкают в спину на аллею позора. Не помнила, как оказалась в кресле, и как глаза Кассель сверкнули торжеством какой-то уверенности. Пугающей, тревожной и неумолимой.
Но Авдеевой на тот момент было не до этого. Все еще не понимая, что она выстояла в этом испытании, осталась на проекте, перевела взгляд на Николь, которая поднималась на сцену – великолепная, величественная, уверенная в себе. Шла, глядя перед собой, словно публика недостойна ее внимания, белоснежное платье облегало фигуру. А Акслер на миг запнулся и нервно сглотнул. Катя замерла на месте.