А «скучная пустыня» после первого дождя покрывается буйным ковром ярко цветущих эфемеров — тюльпанов, мятликов, дельфиниумов, гиацинтов.
Единственная остановка была в Кабве (Брокен-Хилле), на полпути к Медному поясу. Город основан в 1903 году и считается старейшим горнорудным центром Замбии. Над ним висит сплошная пелена ядовито-желтого дыма и пара и стойкий запах серной кислоты. Здесь на заводах плавят цинковую, свинцовую, ванадиевую руды, которые добывают на расположенных неподалеку рудниках.
При освоении этих рудников была сделана одна из первых находок ископаемого человека в Африке. Костные останки совершенно случайно нашел в 1921 году рабочий Цвигелаар, который принимал участие в разработке доломитового бугра, богатого свинцовыми и цинковыми рудами. Цвигелаар извлек на поверхность крупный череп, покрытый натеками сталагмита. А при последующих поисках учеными были найдены множество костей и первобытных орудий — отщепов, скребков, нуклеусов.
Находки из Кабве лишний раз подтверждают идею Л. Лики о том, что Восточная Африка была если не единственной родиной, то уж во всяком случае одним из центров возникновения Homo sapiens. Родезийский[18] человек жил в начале среднего каменного века — верхнем гембелии. Большинство ученых считают его современником неандертальца, хотя некоторые признаки сближают его с питекантропом.
В нашпигованном антропологическими ценностями бугре могли бы сделать еще не одно открытие. Но к сожалению, последующие разработки сравняли его с землей, многое навсегда погибло в плавильных печах. Сколько я ни расспрашивал местных жителей, они так и не смогли точно указать место, где был найден знаменитый Ноmо rhodesensis.
И снова в путь. Минуем небольшой мост, а рядом указатель-стрелку, на которой я едва успеваю прочитать: «Мулунгуши». Тогда, пожалуй, мало кто помнил, что в этом небольшом городке в 1959 году группой радикально настроенных африканцев была создана ныне правящая в Замбии партия ЮНИП. Теперь правительство Замбии избрало городок, где родилась ЮНИП, местом проведения всех важных партийных съездов и конференций. Здесь была провозглашена Мулунгушская декларация, наметившая путь развития независимой Замбии. Здесь утверждалась замбийская пятилетка, принимались решения о национализации иностранных компаний, о контроле государства над медной промышленностью.
Но в 1967 году еще не было Мулунгушской декларации, и мне показалось, что за три года независимости в Медном поясе мало что изменилось. В Китве-Нкане, крупнейшем городе Медного пояса, в роскошном отеле «Эдинбург», где нас поселили, все было подчинено заведенному в колониальные времена принципу: «Белую работу делает белый, черную работу — черный». Правда, висевшие ранее в ресторанах и барах меднорудных городов надписи: «Только для белых» были сняты, но африканцы в «Эдинбурге» не показывались. Провести один вечер в ресторане стоит примерно столько, сколько получает горняк-африканец за месяц.
Так было не всегда. До независимости, когда на стенах висели позорные таблички, цены в барах и ресторанах по договоренности между их владельцами и «белыми» профсоюзами были даже ниже обычных. Но после того как африканец стал равноправным гражданином и получил возможность провести вечер в «Эдинбурге», его владельцы сняли таблички и взвинтили цены, то есть создали для африканцев «материальный барьер». Это был тот же, но приноровившийся к новым условиям расизм.
Обо всем этом, нисколько не смущаясь, скорее даже гордясь «выдумкой», поведал мне в первый же час моего появления в баре респектабельный джентльмен, отрекомендовавшийся как Брайтон. «Или просто Тэдди», — осушив очередную пинту пива, предложил он.
Весь первый вечер в Китве-Нкане я просидел в компании Тэдди и его друзей, узнав из разговоров многое о нравах и настроениях белых горняков Медного пояса.
Их было пятеро. Трое, в том числе и Тэдди, родились и выросли в ЮАР, остальные — в Родезии. С молоком матери они были отравлены расизмом, привыкли считать себя «хозяевами» Замбии. Теперь они не могут смириться ни с тем, что портрет английской королевы в их баре заменен фотографией президента республики, ни с тем, что африканцы начинают получать равные с ними права.
— Мы привыкли покупать новый автомобиль, как только пепельница в старом наполнится окурками, — бубнил один из друзей Тэдди, хвативший лишнего. Мы привыкли…
Мои собеседники в былые времена зарабатывали на медных рудниках колоссальные деньги. Африканский же горняк, занятый на более тяжелых и опасных работах, получал в десять-двенадцать раз меньше. Пределом его мечтаний был велосипед. Под давлением неоднократных выступлений горняков-африканцев, недовольных гигантской разницей между окладами их и европейцев, горнорудные компании, уже после завоевания Замбией независимости, пошли на увеличение зарплаты местным рабочим на двадцать два процента, а также предоставили африканцам некоторые руководящие должности.
Это вызвало взрыв недовольства белых. Многие из семидесятисемитысячного европейского населения Замбии, не смирившись с подобным положением, вообще покинули страну, переехали в ЮАР и Родезию.
Но другие остались. Из них двенадцать тысяч работают на медных предприятиях, тысяча — железнодорожники. Но большая их часть — это «пятая колонна» расизма в Замбии, в самом ее экономическом сердце. Пятеро из нее сидят передо мной.
— Эти кафры[19] думают, что могут все, — зло обратился ко мне другой. — Теперь они хотят африканизировать нас. Но они забывают, что стоит нам не выйти на работу, как их заводы станут, а вся экономика полетит к черту. К черту! А мы поедем на юг и будем спокойно делать деньги там.
Наслушавшись подобных рассуждений, я перед сном вышел пройтись по улицам незнакомого Китве. Центр города выглядел куда элегантнее, чем деловые улицы Лусаки. В отличие от всех африканских городов, где предпочитают дешевые, малолитражные автомашины, в Китве ездили на огромных американских «линкольнах» и «барракудах». Внушительно поблескивали стеклом билдинги тогдашних «хозяек» Медного пояса — гигантских монополий «Англо-америкэн корпорейшн» (ААК) и «Роан селекшн траст» (РСТ). Ломились от английских и американских товаров дорогие магазины. Только витрины охотничьих лавок были почти пусты — там ничего не было, кроме патронташей, пыжей и гипсовых собак.
У дрожавшего от ночного холода мальчишки-газетчика я купил свежий номер «Обсервера», только что доставленный самолетом из Лондона. В пространной статье, посвященной жесткой позиции Замбии в отношении расистского Юга, мне запомнилась фраза о «белых горняках» Медного пояса, симпатии которых, по мнению газеты, «постоянно находятся на стороне родезийского режима». Автор не исключал, что в случае открытого конфликта с «белым Югом» определенная часть европейского населения выступит на его стороне.
Видимо, отнюдь не для того, чтобы стрелять во львов, уже давно исчезнувших в Медном поясе, скупило европейское население Китве-Нканы все ружья в охотничьих магазинах.
Медный пояс — это узкая полоска земли, вытянутая вдоль границы с Демократической республикой Конго и занимающая всего 0,3 процента замбийской территории. Но для того чтобы понять, что значат для Замбии эти 0,3 процента, я приведу несколько цифр. Медный пояс дает более 60 процентов средств, поступающих в бюджет страны и 95 процентов стоимости экспорта. Здесь живет 70 процентов городского населения, 75 процентов замбийского пролетариата. Медный пояс потребляет 85 процентов всей электроэнергии, около 55 процентов жидкого топлива, более 65 процентов каменного угля. В общем распространенное выражение «Замбия — это Медный пояс» отнюдь не гипербола.
Ландшафт в Медном поясе совершенно необычный для Африки. Кругом не саванна, не редкие деревеньки, а настоящий промышленный пейзаж, освоенная, перенаселенная земля. Пустоши и островки саванны, конечно, кое-где остались, но они лишь отделяют друг от друга рудничные поселки с копрами рудников, плавильными заводами, обогатительными фабриками, бесчисленным количеством вспомогательных предприятий, служб и складов, тянущихся вдоль широкого шоссе. Движение на шоссе очень оживленное, во многих местах его пересекают рельсы одноколеек, по которым ежегодно перевозят семьсот тысяч тонн одной только меди. Это шестая часть того, что производится во всем капиталистическом мире. После Соединенных Штатов Замбия — главный экспортер меди.
19
Кафры — презрительное название африканцев, употребляемое белым населением ЮАР и Родезии.