– Прости, Такавири, так было нужно, – сказала она. – Я буду оплакивать их так же, как и ты.
Видящая шагнула к Тандему, приложила руку к плите, и камни тотчас стали скрываться за густым белым туманом. Резкая голубая вспышка, страшный скрежет, громовой раскат – и все стало как прежде. Такав смотрел на высокие камни, стоящие кругом и подпирающие небо, но не было больше ни людей, ни женщины, погубившей его друзей. Он словно очнулся от тяжелого сна, подбегая к каждому из самбу, и молил их вернуться к жизни. Но тела их были твердыми и застывшими, прикосновение к ним обжигало как холодные воды реки. Они лежали бездыханные и безучастные, уставившись мертвыми глазами в небо. Молодой воин закричал изо всех сил, чтобы выпустить горе, но душа продолжала болеть. Целый день он провел здесь, оплакивая своих друзей, отличных молодых воинов, прекрасных мужей и братьев. И когда, наконец, нашел в себе силы, то встал и поплелся к деревне. Ужасно было становиться вестником смерти, но ему ничего не оставалось. Он был сыном вождя, а значит – будущим вождем. Ему надо было быть сильным.
Когда Такав дошел до деревни, то понял, что его горе будет больше во сто крат. Повсюду лежали люди его племени. У костра, у соломенных домов, на поляне, где паслись животные, и в домах. Все! Все люди его племени были мертвы. В один миг они просто замерзли, и их сердца перестали биться. Он остался один! Один в этой бескрайней саванне.
Он упал на колени и хотел проститься с жизнью, умереть рядом со своим народом. Но ничего не мог поделать. Его хранило собственное предназначение. Ему суждено было существовать и терпеть всю эту боль, пока Видящая не отпустит его, пока он не выполнит ее наказа.
А Видящая стояла на горе, у подножия которой находилась Долина Инферин. Наконец-то поход был завершен. Совсем по-другому выглядел сейчас их дом. Не было здесь ни построек, ни вспаханных полей. Все это им предстоит восстановить. Снова предстоит построить великую Долину Инферин. Она понимала, как это будет тяжело, но была уверена, что на этот раз сможет все изменить.
– Мы снова здесь, – услышала она голос позади себя. Это был близкий ее сердцу человек, который прошел с ней все от начала до нынешнего момента. Он знал столько же, сколько и она.
– Да, мы здесь, и еще многое предстоит исправить, – отозвалась Видящая, одной рукой покачивая малыша, который завертелся и запищал.
– Скажи мне, почему они погибли, эти воины? Зачем ты убила их? Это было жестоко.
– Мы должны были сделать это, чтобы замести наши следы.
– Ты пугаешь меня, – вырвалось у него.
– И нам нужно было оставить знак для тех, кому суждено будет оказаться здесь через много веков, – многозначительно добавила она.
– Смерть целого племени ради какого-то знака? С чего ты взяла, что мы достойны жить, а они нет? – не унимался блондин.
– Потому что так должно быть, – тяжело вздохнула Видящая. У нее не было других оправданий.
– Ты стала другой, я не узнаю тебя! Я не понимаю, как ты стала такой!
– Заботы, которые легли на мои плечи тогда, изменили меня, – она посмотрела на него тяжелым взглядом. – И я хотела бы оставаться прежней, но должна построить для этих людей новый дом. Они надеются на меня, у них никого больше нет. И мне придется сделать все, чтобы дать им обещанное счастье.
– Значит, здесь наши пути расходятся, – печально сказал мужчина.
– Значит, и это суждено, – отрезала та, что уже привыкла к потерям.
Эпизод шестой
Испорченный пикник
Москва, июль 2015 год
Подперев рукой щеку, я сидела в офисе и тосковала. Поисковики не давали ответов на мои вопросы, социальные сети наскучили, а игры не радовали. Вадим, поглощенный предстоящей поездкой, был занят поиском оружия для охоты в Кении. Роман вызвался ехать с нами, и поэтому разговаривать с ним тоже было невозможно. Каждый вечер у нас дома собирались люди, которые за кружкой пива или бокалом вина обсуждали тонкости будущей поездки. Алексей тоже был здесь. После того вечера и нашего танца под незабываемую "Lady in red" мы и словом наедине не перемолвились. Он старался избегать общения. Я только замечала, как он украдкой проглядывает на меня и Вадима. Лишь однажды Алексей сказал мне, что эта поездка приблизит нас к цели, так и не объяснив, как именно. Пришлось оставить все на волю судьбы.
В последние дни я чувствовала себя как никогда потерянной и несчастной. Мне казалось, что никому до меня нет дела. Кстати сказать, Катрина, узнав о намечающемся путешествии, безапелляционно заявила, что тоже едет. Мужчины согласились, посчитав, что мне одной будет скучно ждать их в "хижине", пока они охотятся. С тех самых пор о Поливаевой тоже можно было забыть, так как сама она забылась сборами и подготовкой к путешествию. В то время, как друзья ходили возбужденные и счастливые, я день ото дня становилась все более грустной. Стоило только вспомнить о тараканах величиной с палец и малярийных комарах, жаждущих моей крови, как мне становилось дурно.
Одно я знала точно, Алексей не планировал охотиться. Когда на одной из картинок мне на глаза попалась несравненная гора Килиманджаро, стало ясно, чем тут пахнет. Фотографии этого "чуда света" напоминали рисунки, которые я обнаружила в комнате фотокора в ту ночь, а еще именно ее я видела во сне. Было непонятно лишь одно: почему горы было две?
Рассказ Пешехонова о том, что кто-то пробрался в его дом, тоже вызывал мало положительных эмоций. С одной стороны, это могло ничего не значить. С другой – кому нужны старые дневники? И кто вообще знал о них? Пока эти вопросы оставались без ответа. Но на всякий случай я спрятала в сейф кольцо Алексея.
В последнее время во снах мне часто виделись люди с неясными лицами, и каждый раз приходило ощущение, что от них исходит опасность. Я не знала, что и думать, а посоветоваться было не с кем. Алексей говорил, что у меня должен был быть дар – видеть прошлое и будущее. Может, мои сны отчасти были видениями? А может, я просто впечатлительная особа, которая слишком серьезно воспринимает страшные сказки.
Во всей этой ситуации радовало лишь одно – за сборами позабылась и наша с Вадимом свадьба. Ее было принято отложить на неопределенный срок, и заняться этим лишь по приезду из Кении. С этим я была более чем согласна.
Вот за этими сумбурными мыслями меня и застал Алексей Пешехонов. Он вошел в кабинет, убедился, что я на своем месте и улыбнулся.
– Привет, скучаешь?
– Да ты просто читаешь мысли, – ответила я, улыбаясь в ответ.
– Я пришел предложить прогуляться со мной. Решил хоть немного поднять твое настроение. Знаю, тебя все забросили в последнее время.
– А ты, как рыцарь моего сердца, решил прийти на помощь? Представляешь, что скажет Вадик, когда узнает, что я ушла с тобой неизвестно куда?
– Не волнуйся, он не узнает. Хочу хоть как-то загладить вину перед тобой. Знаю, получается, будто я вынуждаю тебя ехать в Кению. Но иначе ты бы отказалась. А тут еще эта помолвка некстати. Мне просто пришлось пойти другим путем.
– Ты интриган, – закусила я губу, – а помолвка и правда пришлась некстати. И куда же ты предлагаешь сейчас отправиться?
– В Царицыно. Решил устроить тебе бесплатную фотосессию, – ответил он и показал на фотоаппарат, висящий в чехле на его плече.
– О нет! Я и фотоаппарат – мы вообще не дружны!
– Главное, чтобы с ним дружил я, – ответил Алексей тоном, не терпящим возражения. Он схватил со стола ключи от моей машины и за руку потянул меня к выходу. Сотрудники редакции, жужжащие, словно пчелы, старательно делали вид, что не замечают нашего ухода.
В машине долгое время оба молчали, не зная, с чего начать разговор. Наши отношения в последнее время – вежливое избегание друг друга – никак не стыковались с сегодняшней поездкой.
– Правда, любишь его? – спросил Алексей, когда мы уже прилично отъехали.
– Послушай, если эта прогулка была задумана как способ выяснить что-то про Вадима или для того, чтобы поговорить о Долине, которой, скорее всего, нет, то…