У меня создавалось впечатление, будто я уже все это когда-то видела. Как будто в глубине меня послышались отголоски из далекого прошлого. Это было странное и пугающее ощущение. Во мне просыпались воспоминания событий, которые никогда со мной не происходили.
– Это что, Килиманджаро? – удивился Томми. – Я был проводником при подъемах на ту гору, видел и поднимался на нее не один раз. Я ни за что ни с чем ее не спутаю.
– Что же выходит, ты переместила нас к этой горе? – удивился Вадим.
– Очень странно, – Том покачал головой. – У Килиманджаро постоянно находятся группы туристов, которые готовятся или же уже совершают подъем. Вы видите хоть одного человека, кроме нас?
Мы снова огляделись, но ответом нам была только тишина. Гора безмолвно и с презрением взирала на нас, мелких букашек, примостившихся у ее подножия.
Бык, воспользовавшись тем, что Вадим, который присматривал за ним, отвлекся, выскочил из круга. С выпученными глазами, полными дикого животного ужаса, он оглянулся на нашу компанию и дал деру. Мужчины побежали за ним, стреляя в воздух для острастки. Но громила, пригнувшись, бежал вперед, словно ему была известна правильная дорога. Мы гнались за ним до стены густого сизого тумана, преграждающего путь. Бык с разбегу заскочил в него, а я закричала:
– Стойте! Не смейте туда заходить! – воспоминания отрывками заполонили мою голову. Я словно проживала какую-то чужую и вместе с тем близкую мне жизнь. Я уже видела эти туманы и знала эту гору.
Вадим и Алексей, бежавшие впереди всех, остановились как вкопанные и оглянулись на меня и Тома. Последней, запыхавшись, прибежала Катрина.
Из тумана раздался нечеловеческий крик, переходящий в скулеж. Бык закашлялся, пытаясь вдохнуть воздуха.
– Туман ядовит, – уверенно сказала я.
Громила, шатаясь, вышел из сгустившегося марева, упал на колени и пополз в нашу сторону. Он корчился от недостатка воздуха, содрогался и в исступлении скреб ногтями по земле. Его отравленные легкие отказывались впускать воздух, и он начал синеть от удушья. Из последних сил негодяй протянул нам руку, словно прося помощи, но было уже слишком поздно. Да и мы бы ни чем не смогли ему помочь.
Он сделал последний вдох с жутким болезненным всхлипом и затих. Спустя несколько секунд его агония закончилась. Тот, кто забрал у нас свободу и способствовал гибели Романа, был наказан сполна. Катрина долго смотрела на него, пока, наконец, не произнесла мрачным тоном:
– Его хоронить мы не будем.
– Какой страшный конец, – покачал головой Алексей.
– И что теперь? – все еще под впечатлением от смерти врага спросил Вадим. – Если мы оказались не в том месте, может, попробуем еще раз активировать круг?
Я усмехнулась. Кажется, Надежнецкий начинал мне верить.
– Мы там, где и должны находиться, – ответила я. – Это всего лишь парадный вход. "Гостиная" ожидает нас дальше. Это не Килиманджаро. Это Орнамилик.
– Что? – переспросил Вадим.
– Эта гора зовется Орнамилик. За ней должна быть Долина Инферин.
Все взволнованно уставились на гору в надежде на то, что она сейчас волшебным образом исчезнет, и мы наконец-то увидим искомое.
– Почему же она так похожа на Килиманджаро? – спросил Томми, все еще не веря моим словам.
– Потому что это ее точная копия, только затерянная во времени и пространстве, – вдруг догадался Алексей и обратился ко мне, – вспомни, у меня в спальне на картине было нарисовано две горы.
– Почему я не удивлен, что ты была в его спальне? – горько вставил ремарку Вадим.
Катрина шикнула на него. Она внимательно слушала нас. Алексей на миг задумался, нахмурился и выдал:
– Когда одна гора разделится на две,
И солнце воздух превратит в туманы,
Появится проход в Долину в темноте,
И Видящая примет дар ей данный.-
Это предсказание было записано у деда в дневнике.
– А Видящая – это ты? – предположила Катрина.
– Судя по всему, – кивнула я. – И спасибо, Алексей, за то, что не рассказал мне раньше, – упрекающий взгляд.
Тот склонил голову, отводя глаза.
– Похоже, туманы окружают эту гору с обеих сторон, и ее не обойти, – отвлек нас Том. – А соваться в туман, как мы видели, смертельно опасно.
– Тогда взберемся на нее! – уверенно решил Алексей.
– Перепады давления там настолько высоки, что не все доходят до вершины, – тут же возразил Томми. – Даже при наличии специальной одежды и оборудования. К тому же у нас нет никаких припасов. Это долгий и трудный путь, и не стоит пытать пустых надежд, что мы сможем легко и просто преодолеть его.
– Мы там замерзнем, – поежилась Катрина.
– Но у нас нет другого пути. Мы должны попробовать.
– Послушайте! – воззвал к нам Вадим. – Давайте без экстрима! Просто вернемся назад, в наш мир. Все просто.
Все укоряющее посмотрели на него. Никто не произнес этого вслух, но было видно, что все хотят идти вперед, а не назад. И Вадим понял, что ему придется смириться с этим.
– Постойте, в стихотворении говорится о каком-то проходе! – размышляла Катрина. – Может быть, сквозь гору существует тоннель?
– Предлагаю проверить эту версию, – кивнул Томми. – Пройдем вдоль скалы. Возможно, что-то заметим.
– Придется разделиться, – сказал Алексей. – Мы с Эмилией пойдем туда, – и указал направо.
– Нет, – пожалуй, даже слишком резко возразила я. – Томми, Катрина и Лёша – идите вместе. Мы с Вадимом пойдем в другую сторону.
– Но я обещал защищать тебя, – возмутился Пешехонов. – Если ты будешь не со мной, это сложно будет осуществить.
– Уверена, что Вадим в состоянии защитить кого бы то ни было, – отрезала я и потащила того в сторону.
Краем глаза я видела, как Алексей провожает нас раздраженным взглядом, но меня это не остановило. Я не готова была остаться с ним наедине. Я знала, что он снова примется просить прощения за свои поцелуи. И сейчас мне не хотелось даже думать о том, что он жалеет об этом.
– Хотела остаться со мной наедине? – с усмешкой спросил Вадим, когда мы отошли от друзей на порядочное расстояние.
– Нет, просто не хотела идти с ним, – я посмотрела на него. – Вадь, мне жаль, что ты видел нас… у камней.
– Просишь прощения?
Я неопределенно пожала плечами. Он взял меня за руку.
– Послушай, Эмилия, – примирительным тоном сказал он, опустив голову, – я сам во многом был не прав – оттолкнул тебя своим недоверием. Но я все еще люблю тебя. И мне сложно расстаться с тобой, несмотря на все то, что произошло.
Я не знала, радоваться ли этим его словам. Ведь я все еще испытывала сильные чувства к Алексею и все также была неуверенна в правильности отношений с Вадимом. Поэтому я, ничего ему не ответив, пошла вперед, разглядывая скалы. Он догнал меня.
– Мне нужно знать, что и ты поняла свою ошибку. Я готов простить тебя. У тебя еще есть шанс вернуться ко мне.
– Знаешь, Вадим, – я остановилась. – Я не хочу ни оправдываться, ни просить прощения. И ты либо принимаешь это, либо нет. К тому же, сейчас меня волнуют проблемы гораздо серьезнее, чем наши с тобой отношения.
Сомнения грызли меня изнутри. Смогу ли я остаться с Пешехоновым после признания его принцем? Хочет ли он быть со мной? Стоит ли окончательно разрывать отношения с Вадимом? Будет ли у меня возможность вернуться домой? И если да, то мне, несомненно, пригодится его плечо там, в нашем мире. А если же нет, то я лишь дам ему почву для напрасных надежд.
– Ты стала совершенно другой, – вдруг сказал Вадим. – Не знаю, привыкну ли я к этой новой властной Эмилии Давыдовой.
– Давай оставим этот разговор для более благоприятного времени, – предложила я.
– А будет ли оно? – справедливо заметил Надежнецкий.
– Может, и нет, – тяжело вздохнула я.