– Скорее всего, глаза – это признак той древней энергии, которую тебе передали, – догадался Алексей. – Ты сейчас переполнена ею! Да ты теперь как ядерная боеголовка!
Он не без страха прикоснулся ко мне. И, громко вскрикнув, отдернулся, словно его ударило током. Он бился в конвульсиях, закатив глаза. Катя бросилась к нему на помощь.
– Лёш, не придуривайся, – остановила я его кривляния. Пешехонов понял, что его уличили в плохой актерской игре, замер и захохотал, прекращая паясничать.
– Зато какие у вас были лица! – он был доволен тем, что разрядил обстановку.
– Дурак! – в сердцах толкнула его Катя. – Доведешь меня до инфаркта!
Пока они препирались друг с другом, Томми подошел ко мне, внимательно изучая.
– Кажется, твои глаза "угасают", но все равно цвет какой-то неестественный. Думаешь, они такими и останутся?
– Думаю, да, – кивнула я, – когда Видящая приходила ко мне во снах, я всегда удивлялась ее необычному взгляду.
Вадим тем временем подошел к старухе, про которую мы все забыли, и проверил пульс.
– Она мертва, – объявил он.
Все это время Видящая направляла и наставляла меня во снах. Я привыкла к ней и теперь почувствовала себя покинутой. Было не понятно, в чем суть моего дара и как его применять. И спросить было больше не у кого. Но сейчас у меня не было времени для долгих размышлений. Мы быстро собрались и отправились в дорогу.
Чем ближе к выходу, тем длиннее становились ледяные сталактиты на скальных выступах. Здесь было холодно, и изо рта вырывался пар. Мы старались идти быстрее, чтобы совсем не замерзнуть, хотя мне, как ни странно, такая температура была даже приятна. Мужчины втроем несли бездыханное тело старухи, завернутое в шкуры, и оттого их дорога становилась куда тяжелее нашей с Катриной. Они периодически останавливались, чтобы согреть дыханием озябшие пальцы и размять подстывшие ноги. Вадим все чаще стал кашлять и жаловаться на то, что першит в горле.
Когда мы вышли наружу, яркий свет ударил нам по глазам. От поверхности снегов, покрывающих землю в округе, отражалось солнце. Оно ослепляло, но в его лучах становилось тепло, и мы с Катриной подняли головы, нежась в потоках света. Мужчины появились следом за нами. Я огляделась и увидела давно протоптанную в снегу тропу, которую сильно запорошило снегом. Мы двинулись по ней и вскоре увидели домик Видящей, осторожно отворили ветхую дверь и вошли внутрь. Вадим и Алексей внесли старуху и положили ее на кровать, обнаруженную нами за самодельной занавеской.
Пешехонов вышел из-за полотна, огляделся и присвистнул:
– Уютненько.
– И даже еда есть, – заметил Том, указывая на висящее под потолком вяленое мясо.
– Я надеюсь, она не обидится, если мы воспользуемся ее гостеприимством, – Вадим подставил деревянный стул, залез на него и снял несколько связок, передавая нам. Спустившись, снова закашлялся, схватившись за грудь. Это всерьез начало меня беспокоить. Я подошла к нему и прикоснулась ладонью к его лбу.
– Лоб горячий! – ахнула я. – Голова болит?
Вадим перехватил мою руку и задержал в своей.
– Эмилия, это ты ледяная, а со мной как раз все в порядке. Но ты такая милая, когда беспокоишься.
Я сердито отдернула руку.
– Это не шутки. Еще не хватало, чтобы ты простудился и заболел.
– Можно напоить его волшебными целебными травами, коих тут в избытке, – предложил Лёша, вгрызаясь в кусок мяса.
– Ты уверен, что это можно есть? – с опаской спросила Катрина, принимая у Томаса свою порцию.
– Пахнет весьма неплохо, – ответил тот. – Думаю, это даже вкусно, – предположил он, кивнув в сторону Пешехонова. Тот жестами дал понять, что вполне согласен с Томми.
– Мы это сможем выяснить только через пару часов, – с сомнением произнесла подруга, но мясо взяла.
Подкрепившись, мы самодельными длинными спичками разожгли огонь в печи. Том еще раз внимательно оглядел хижину и предложил:
– Нам могут пригодиться эти шкуры. Когда солнце сядет, станет очень холодно.
Мы доверились его опыту и послушно сгребли все, что может понадобиться, в шкуры, завязали наподобие мешков и вынесли на улицу.
Я вернулась в дом. У разгоревшейся печи лежала вязанка дров. Я взяла оттуда длинную лучину и подожгла ее. Пора было выполнить последнюю волю хозяйки этого дома. Я обошла комнату, поджигая ткани и сухие травы. Пламя быстро занялось, и вскоре маленький деревянный домик Видящей уже полыхал изнутри. Я поспешно покинула помещение и вышла к друзьям.
Мы еще постояли здесь, наблюдая за тем, как вспыхнула соломенная крыша и загорелись стены. От дома повалил едкий дым, и мы решили начать спуск.
Идти было тяжело. Здесь, на высоте, притяжение земли действовало так сильно, что каждый шаг давался с трудом. А шкуры, которые мы предусмотрительно накинули, казалось, весили в десять раз больше их истинного веса. Солнце постепенно скрылось за тучами, и, как и предрекал Том, стало холодать. Я исподтишка наблюдала за Вадимом. Он изо всех сил старался не показывать, что ему плохо, но по его покрасневшим глазам я понимала, что он все– таки начинает заболевать.
Уже совсем стемнело, когда мы вышли на плато, но котором не было снега. Томми опустился на корточки и потрогал рукой землю, размазав ее между пальцев.
– Почва темная, это вересчатник, – он увидел, что мы не понимаем его, и добавил: – Вересковая пустошь. Килиманджаро разделяется на несколько климатических зон. Думаю, тут также. Сразу за пустошью начнется тропический лес.
– И? О чем нам это говорит? – полюбопытствовал Алексей.
– О том, что нужно сделать привал, – улыбнулся Томми. – Здесь не будет такого отражения света, как на снежных вершинах, поэтому будет слишком темно. Рискованно до рассвета пускаться в путь.
Мы согласились с ним, расстелили оставшиеся шкуры на земле и устроились на них близко друг к другу, чтобы сохранить тепло. Вадим не выдержал и прилег головой ко мне на колени. Я сидела, низко наклонившись к его лицу и поглаживая по волосам. Алексей, скептически оглядев нас, обнял Катрину, согревая ее. Томми сел между нами, прижавшись одним плечом ко мне, а другим к Катрине, и до носа закутался в свою шкуру. Все замолчали, и на пустоши наступила жуткая тишина.
– Вот так и жили пещерные люди много лет назад. Из пещеры на пустошь, из пустоши в пещеру, – сострил Пешехонов. Все, кроме Вадима, который задремал у меня на коленях, рассмеялись.
– Надо попытаться поспать, – сказал Томми и подал нам пример, укладываясь на жесткой земле.
Алексей тоже лег, Катрина устроилась у него на плече. Я продолжала сидеть, боясь потревожить покой Вадима. Наконец, и я задремала, уронив голову вниз. Сквозь сон я услышала шепот:
– Учись использовать свой дар! – и внезапно проснулась. Огляделась вокруг в поисках обладателя этого голоса. Но кроме моих друзей никого рядом не было. Нас по-прежнему окружала темнота. Все спали. Я прислушалась к дыханию Надежнецкого – оно было тяжелым и прерывистым. Подумала о Видящей, и в голову внезапно пришла мысль: наверное, я должна уметь лечить людей. Ведь если могу забирать чужие жизни, как сделала это с Такавири, то в моей власти и наделять ею других. Я решила опробовать возможный дар на Вадиме. И, была – не была, возложила руки ему на голову, зажмурившись и сосредоточившись. С минуту посидела так, приоткрыла один глаз, потом другой. Ничего не изменилось.
– Что ты делаешь? – шепотом спросил меня Вадим.
– Тихо! Лечу тебя! – хихикнула я.
– И как успехи? – улыбнулся он, и я убрала руки, понимая, что это была глупая затея.
– Судя по твоему горячему лбу, никак, – я подвинула Вадима и легла на спину, вытягивая затекшие ноги. – Надеюсь, простуда пройдет быстро. Не хочу, чтобы ты болел.
– Благодаря твоей заботе, я уже завтра буду здоров, – уверил меня Вадик и прилег рядом, обнимая. Наши лица находились в такой близости, что я решилась и легко поцеловала его в губы.
– Это значит, что мы снова вместе? – довольно спросил Вадим, не открывая глаз.