– Даже не сомневайся, – ответил Верманд.
Ночь прошла ужасно. Вскоре Вадиму действительно стало тяжело дышать, и он беспрестанно жаловался на ужасающую головную боль. Я рыдала над ним, понимая, что не могу ему помочь. Все еще чувствовала прилив сил, но у меня никак не получалось передать их ему. Энергия мягко мерцала вокруг меня голубым ореолом и не стремилась покидать тела. Хотя Надежнецкий говорил, что пока я рядом, ему становится легче. То ли это было самовнушение, то ли при нахождении вблизи Видящей симптомы действительно уменьшались. Но болезнь не желала отступать.
Всю ночь я старалась поддерживать свои силы в активном состоянии, и это порядком измотало меня. Когда Вадим уснул, Алексей вызвался посидеть с ним, пока я вздремну.
– Как только ему понадобится твоя помощь, я тут же разбужу тебя, – пообещал он и взял меня за руку, выказывая этим сожаление о том, что не может помочь большим. Но я и так была ему благодарна. Мне действительно нужно было выспаться.
Утром в темницу вошли двое. Один встал в стороне и натянул тетиву лука, направив ее прямиком на меня. Другой подошел к узкой двери в железной решетке и сказал:
– Все, кроме девушки с голубыми глазами, сели у стен, руки поднять. Одно неверное движение, и стрела полетит прямо ей в сердце.
Верманд и Алексей испепеляли вошедших ненавистными взглядами. Вадим лежал на полу и даже не пытался подняться.
– Тебе нужно отдельное приглашение? – кинул ему воин.
– Ему очень плохо, – ответила я за Надежнецкого, – он не причинит вам вреда. Воин не собирался отступать.
– Я жду, – сказал он, и Вадиму, не без помощи Томаса, пришлось подняться и заложить руки за голову. И только когда Томми сел в такой же позе, воин открыл дверь и вошел. Он сунул мне в руки кружку с горячим питьем и, кивнув в сторону Вадима, сказал:
– Третий из Пятерых передает ему весточку и желает скорейшего выздоровления. Поставь кикомбу рядом со своим другом и иди за мной.
Я подчинилась и сделала, как он просил, в очередной раз удивляясь странностям их языка. От Томми я знала, что на языке суахили kikombe означает чашка, и часто слышала это слово в лагере Верманда.
– Эмилия, – крикнул Алексей, мигом оказавшийся у стропил, как только дверь в клетку закрылась, – будь осторожна! Помни, что у тебя есть сила Видящей. Применяй ее без разбора, если придется.
Я кивнула, и меня подтолкнули к лестнице. Поднимались не долго. Пройдя по расписным коридорам Большого Дома, так называл его Верманд, мы вышли к тронному залу. Это было большое помещение с монументальными колоннами по краям и рядом стульев посредине. На них уже ожидал меня Совет Пятерых. За ними, на подмостках, стояло величавое кресло. Оно, по-видимому, символизировало трон, который давно уже никто не использовал, но и не убирал. Пятеро предпочитали убеждать всех, что верят в короля и обязательно предложат ему его законное место, как только он появится. При этом они продолжали угнетать и третировать народ.
Пол в тронном зале был выстлан красным ковром, на котором умельцы Долины вышили уже так знакомое мне желтое солнце в голубом вихре. Окна украшены тяжелыми портьерами. Стены и колонны, как показалось, отделаны рисунком из чистого золота и инкрустированы драгоценными камнями. Если я была права, то все эти виньетки, цветочки и зазубринки стоили бы миллионы в нашем мире. Радости Кулагиных не было бы предела, останься они в живых. А найти взаимопонимание с местным правительством они бы точно смогли.
Стражи подвели меня к Совету и оставили шагах в десяти от стульев, на которых те сидели. Теперь каждому из них было хорошо меня видно. Пятеро, за исключением, пожалуй, того, с кем я была уже знакома, были грузными, разодетыми в пестрые одежды увальнями. Они смотрели на меня, как на диковинную зверушку, внезапно попавшую в их сети, и молчали. Я тоже не нашла, с чего начать разговор, и бродила взглядом по окружавшим меня богатству и величию.
Во всех углах тронного зала, у огромных входных дверей, обшитых золотыми пластинами, и у стула каждого члена Совета стояло по два охранника. Это были высокие, стройные и совсем еще молодые мужчины. И они, в случае надобности, были готовы закрыть собой Пятерых, даже не задумываясь о своей собственной жизни.
– Так много людей на одну беззащитную женщину? – высокомерно усмехнулась я, и Пятеро недовольно переглянулись.
– Судя по тому, что говорят о вас люди, вы не так уж беззащитны, – подал голос один из Пятерых, пожалуй, самый толстый.
– А вы, я полагаю, Главный из Совета Пятерых? – смекнула я, и моему собеседнику это не понравилось.
– Как вы догадались? – спросил он.
– По ширине вашей шеи, – съязвила я, и получила затрещину от одного из конвоиров. Во мне тут же непроизвольно вспыхнула голубая энергия. Она окружила меня, и Совет Пятерых, кроме Третьего, вжался в кресла.
– Вы не в том положении, чтобы вести себя так рискованно, – спокойно сказал Третий из Пятерых.
– Почему же? – осмелела я, понимая, что меня боятся. – По-моему, у меня как раз прекрасное положение. Пара сгустков силы в вашу сторону, и от вас останется лишь мокрое место.
– Во-первых, вы до сих пор так ни разу ее и не применили. Это может говорить о том, что вы либо не умеете ей пользоваться, либо она не так сильна, как о ней говорят, – все тем же ровным голосом продолжил Третий. – А во-вторых, как вам быть уверенной, что в темнице не стоят люди, которые, случись что с нами, не получат приказ убить ваших друзей в тот же момент?
После его слов я присмирела, а Совет, чувствуя, что Третий прав, расправил плечи.
– Мы не хотим причинить вам вреда. Все, что нам нужно, это знать, как вы оказались здесь? Откуда вы? Правду ли сказала нам Илза, и с вами пришел обещанный принц? – затараторил один из Пятерых. Судя по тому, что он сидел последним, его титул был Пятый.
Я не знала, как правильно вести себя. Раскрыть сразу все или молчать? Что будет с Лёшей, если я откроюсь им, что он принц? Вряд ли они жаждут поставить над собой истинного короля.
– Мы пришли из-за туманов,– медленно начала я, продумывая каждое свое слово. – Со мной есть человек, которому нужна помощь. Он очень болен. Помогите ему, и я все вам расскажу.
– И вы снова неправильно оценили обстановку, – сказал Главный, осмелившись встать и подойти ко мне вплотную, – ответьте на наши вопросы, и тогда, возможно, мы постараемся вам помочь.
– Тогда я буду молчать, – разозлилась я, – не поможете моему другу, и я ничего вам не скажу! Попробуете убить кого-то из моих друзей, и я найду, как вам отомстить.
– Хорошо, – согласно кивнул Главный, – тогда убить их всех!
– Что? – вскрикнула я от ужаса и рванулась к нему, но меня тут же остановила охрана.
Третий, сохраняя полное спокойствие, тоже встал со своего кресла и взмахом руки остановил тех, кто уже собрался идти исполнять приказ Главного. Доверяя его мудрости, которую уже успела разглядеть в нем, я притихла.
– Главный, вам не кажется, что вы поспешили с решением? В народе назревает восстание. Не лучше ли утихомирить всех, внушая им, что теперь правит истинный король?
– Вы в своем уме? – переспросил один из тех советников, что все еще сидели на стульях. – Именно в тот день, когда мы объявим о принце, закончится двухсотлетнее правление Совета! Вы этого хотите?
– Нет, – возразил Третий, – Совет Пятерых всегда занимал особое место при короле. Уверен, что и сейчас мы сможем договориться о неких привилегиях. Вызывайте по очереди каждого мужчину, с которым она пришла. Кто оценит наше предложение, тот и принц!
– Немыслимо! Неверно! Неправильно! – одновременно вскрикнули Второй, Четвертый и Пятый из Совета. Но, завидев, что Главный с ними не согласен, тут же замолчали.
– Никто из моих друзей не согласится! – уверенно хмыкнула я.
– Ты просто не знаешь, как мы порой бываем убедительны, – зыркнул на меня Главный.
– И начать надо с того, что похож на воинов Долины, – Третий обрадовался, что его послушали.
– Что ж, это хорошая идея, – вымолвил Главный, когда голоса утихли, – но только пусть сперва приведут того, что с темными волосами.