— И Землей?
— Нет, Земля — засекреченный объект.
— Слушайте, а эта планета точно существует?
— Пусть лучше для тебя она остается мифом.
Крок и Нина смотрели на одну и ту же планету разными глазами во всех смыслах, их форма, размер, цвет, уголки и настроение. Не смотря на вечную угрюмость, зеленые глаза Грока словно впитывали пейзаж уличных фонарей и света из окон домов. Голубые очи Нины страдали, и не выражали ничего, кроме чистейшего отторжения и неприязни. Первой и заговорила Сталина.
— Торин, давай сделаем все как можно быстрее и красиво, и я навсегда свалю с этой планеты.
— С пребольшим удовольствием.
— Я серьезно, вот, почти месяц я у вас жила.
— Проклинаю те дни.
— Представь, а я проклинаю последние восемь лет. Шесть лет я вообще не вылетала с Сафира. Год мы не виделись, а если все пройдет хорошо, то не увидимся вообще никогда больше.
— Вашими бы устами, да мед пить.
— Вот эта твоя саркастичность, Крок, мне так нравится! Черт возьми, бледный, я буду скучать по тебе и по твоей семье однажды.
— Можете оставить Кысю, и Мира будет самым счастливым ребенком на Сафире.
— Хрен ей.
— Так с сорока ящерицами и помрете старой девой.
— Накаркаешь, я вернусь и прострелю твой гадкий язык. — захмелевшим голосом ответила Сталина и ткнула в висок Крока своим черным Наганом. — Я, может, нежная и пушистая внутри. Вот, как раз как Кыся моя, думаешь она ящурка?
— Именно так и думаю.
— Но она не рептилия, представь себе, и когда холодно у нее из-под чешуек распускается блестящий серебристо-голубой мех. Я ее так люблю.
— Да вы та еще ящерятница.
— Когда-то таких как я спасали кошки на земле, теперь ульянки.
— Кошки?
— Да, были такие домашние животные, давненько. И собаки еще были. Но гены и тех и других, и еще кучи зверья теперь замешаны в ульянках, так что эти ящерки давно заменили всех питомцев. Они милые, а моя — особенно. Блин… — Сталина грузно вздохнула и очень медленно моргнула. — Ее же покормить надо. Ладно, я тебя завезу на бесогонскую военную базу. Там тебе кое-что покажут и вернут домой, малыш. А я домой. Грок скоро на тебя выйдет, нужно быть готовыми.
— Откуда такая увереность?
— Да он у бесогонов сафхантер угнал боевой.
Крок не поверил ушам.
— Стащил боевую единицу высотой пятьдесят метров прямо с территории военной базы?!
— Да, Крок, я начинаю признавать, что становлюсь фанаткой твоего братца.
Военный гравитон приземлился на площадь, уставленную серебристыми блестящими палатками. Люди в черной форме, бластерами и в касках беспорядочно суетились и ругаясь самыми низкими бранностями явно искали виноватого. Гравитон резко взлетел и направился в сторону города. Крок остался стоять и смотреть на происходящее.
— Штатский! К кому вы? У нас режимный объект! — прокричал глухой голос сзади.
Кроку в спину уткнулось дуло. Торин поднял руки вверх.
— Меня доставила майор Сталина.
Грубый голос, говорящий будто из-под маски прорычал.
— Руки за голову! Идем в шестую палатку! Быстро! Урод!
Дуло бластера с давлением больно надавило промеж лопаток. Крок взвизгнул, развел от неожиданности локти и быстрым шагом двинулся к палатке.
Пока конвойный и конвоир двигались по базе вокруг трижды кому-то гарантировали расстрел, насилие над задним проходом, кому-то угрожали то же самое со ртом сделать. Военные явно нервничали, и не совсем понимали что происходит. Они что-то искали, и вряд ли это был сафхантер, пятидесятиметровая махина была бы видна даже стой она за линией горизонта и это не смотря на темноту.
Дверь палатки испарилась, они вошли, и уличный гул затих. Вокруг мелькали проекции Сафира, красными точками отмечены норы мутантов. Выведено наличие техники. Юнитов.
В помещении что-то задребезжало, и поднялся ультразвуковой писк. Торин посмотрел в зеркало, как вдруг из-под его воротника вдруг выстелили и посыпались искры.
На солдате позади него был стеклянный шлем с проекциями. Это был точно не бесогон. Форма офицера Альянса. Странно, эти обычно не мараются с тем, чтобы лично кого-то вести.
Солдат снял шлем. Кроку заулыбалась довольная физиономия Грока.
— Ты!
— Мир тебе и свет, брат! Жучок сгорел, можно и потрещать.
Волосы Грока стали еще длиннее, а лицо стала украшать ухоженная борода и усы. Близнецы перестали быть похожими. Крок развернулся и развел от удивления руки.
— Как?! Ты же?! А там?! Сафхантер! Угнали же! Я не понимаю! Офигеть! Офигеть! А ты здесь…
— У кого-то приступ синдрома Туретта. — Грок спокойно обошел растерянно дергающегося старшего братца. — Да все в норме. Сафхантер никто не угонял. Пока что.
— А как же? Они же ищут…
— Да они придурки, вот и ищут. Мы с Булой сделали стерео-проекцию, натянули ее на робота, и включили. Он тупо стал невидимым. А они тут же отгородили территорию, построили здесь этот городок из своих палаток. Вот ничего мудреного и не было в том, чтобы поставить еще одну свою палатку, и ждать, пока они привезут ко мне тебя сами. Сам же я сафхантер не потяну в управлении, да я и не пилот такого робота. А у нас есть время, пока телепортируют следователей с Земли, они сами шага ступить не могут во внештатной ситуации.
— Серьезно? Грок! Вы тупо натянули полотно стерео-проектора, и батальон солдат в упор не видит гигантского робота?
— Прикинь. — Торин младший поднял брови так сильно, что его уши тоже немного сместились к темечку.
— Так, а что бы тебе тогда и субмарину не угнать сразу… — Крок опомнился. — Ах, да.
Грок плюхнулся в кресло, висящее на подставке-луче, и закинул ноги в блестящих черных сапогах на стол.
— Сейчас они подугомонятся, и мы с тобой быстренько сгоняем к нашей с тобой шахте, переключим гофр к субмарине. Була уже ждет там в подлодке. Накачаем газового сафита и все, по коням.
— А что у тебя заказ именно на газовый?
— Ага.
— А откуда ты знаешь, что это не подстава?
— Это Эгида. — Грок слегка прокашлялся. — Да и в сделке твое участие не понадобится. Не забивай свою гениальную голову.
— Вот это ты здорово придумал. Я, значит, твой подельник, мы проворачиваем самое наглое преступление за всю историю Сафира, это если проворачиваем. Ты пропадаешь, а я что? Вместе с детьми и Марой на нары? А может и на стул электрический.
Грок тяжело вздохнул. Он наклонил голову и непривычно серьезным для него тоном произнес.
— Крок, вас скорее всего депортируют на другую планету. Даже точно.
— Ну, и на кой черт оно мне надо? Еще и с мафией космической вязаться.
— Ты в неведении, как и все вокруг. Я кое-что узнал, брат. Ты не задумывался, почему у нас так строго все? Нам скоро запретят смотреть на небо. Телескопы на Сафире — вне закона уже как три тысячи лет. Не смущало тебя никогда? Не думал, как планета выкачивается? Десять миллиардов людей добывает руду. Мы тащим сафит всеми способами из этой планеты. Зачем такая спешка?
— Ну, что касается телескопов, то и по сети здорово смотреть небо и изучать космические тела. А добыча… потому что людям нужна работа, а сафит может ее предоставить каждому.
— А что, если я тебе скажу, что земляне задумали через пару-тройку лет перемолоть в крошево твой любимый дом?
— Что ты куришь? Сафир их кормит и тащит.
— Брат, десять лет назад я напоролся на интересный артефакт…
Грок надел стеклянный шлем. К нему в руку прилетела проекция светящегося кубика, а вокруг полетели проекции планет и звезд. С потолка посыпались цифры иероглифы. Те же самые, которые при первой встрече со Сталиной она показывала Кроку в гостиной год назад.
Зашифрованная проекция сыпалась и выстраивалась в длинную и сложную формулу. В то же самое время космические тела красиво и ярко мелькали друг мимо друга. Цифры сыпались, иероглифы испарялись, либо превращались в арифметические знаки, формула решалась вместе с появлением новых знаменателей. Темная планета продолжала двигаться.
Пример то становился длиннее, то укорачивался, расходился на несколько вариантов решения, которые сливались и образовывали новую формулу. Тем временем темно-синяя планета преодолевала туманности, расходилась с кометами и сжигала в своей атмосфере метеориты. Каскад цифр и иероглифов закончился, пример, растянувшийся на все помещение начал уменьшаться.