— Квиты. — проскрипела вслух Сита.
Наган шатающейся Сталиной лежал на полу в воде, как и сложенный софийский меч. Майор не двигалась, и с трудом анализировала ситуацию. На мушке гудящего от напряжения лука ее держала ведьма, за которой, будто мальчишки за мамой стояли близнецы. Вид у всех четверых был так-себе.
Пар, моргающие лампы и разбитая керамика, медленно осыпающаяся, и нарушающая тишину. Сита знала, что Сталина высчитывает периодичность или даже закономерность перерыва электропитания ламп, чтобы нанести удар.
Пусть майор была измотана и моргала со скоростью уставшего ленивца, но ее холодный расчетливый взгляд голубых глаз выдавал стратега в оборванной грязной белой блузке, с поломанными длинными красными ногтями, разбитыми пухлыми губами и татуированными живописной росписью руками. И пусть на ее шее был стульчак, Грок не мог отвести влюбленного взгляда. А по огромным зеленым глазам Крока можно было увидеть, что он боится неугомонную земную пьяницу. А вот по лицу Ситы понять что-либо было невозможно, она просто смотрела и считала моргания вытянутой лампы.
— Она вот-вот нанесет удар. — передала Сита телекинезом близнецам.
— Нина, пожалуйста, не провоцируй ведьму. — вслух сказал Грок. — Дай мне всего минуту, и, клянусь, я все объясню. Лишь минуту. Ты должна знать.
Сталина задумалась. Черт возьми! Как же она на самом деле ждала от него этих слов. Но нужно же повоображать, и она просто немного отвлеклась. Майор медленно, и страшно раздражая Ситу достала из кармана флягу и сделала пару глотков, посмотрела на их троицу, немного потрясла головой, и залпом присосалась к фляге, пуская аромат спиртного ликера по разрушенной ванной комнате.
В коридоре с грохотом посыпавшейся в реку скалы одним махом рухнуло перекрытие, подняв пыль и брызги, устроившие мини-тайфун на залитом водой полу. Но четверо и глазом не повели. А прекрасный небоскреб тем временем потихоньку превращался в руины. Треща по швам, надрываясь кряхтя, местами роняя все больше и больше элементов стен и потолка.
И это не удивительно. Там же оказалась эта компания, и если верить статистике, то здание точно рухнет, если наши герои там задержатся еще хотя бы минуты на три. Но Сталина молчала как рыба об лед. А Гроку было важно услышать, что она хочет объяснения, оправдания. Да и это же видно, — что она растеряна, ее прижали к стенке, и сильная и волевая товарищ Сталина хотела защиты. Вот к тому, бородатому и заросшему. На ручки, и сказать ему, как она устала и уткнуться лбом его грудь, тяжело и сладко вздыхая… Да и пропади все пропадом!
— Говори, Торин. — Сталина облокатилась на стену.
Грок медленно вышел вперед, легким жестом попросил ведьму опустить лук. Он достал куб из кармана. Артефакт озарил своим холодным свечением мокрые стены уборной. Он манил, и всем своим видом обещал рассказать что-то интересное, чего она так давно ждала.
— Нина, даже если бы мы с тобой всеми силами не старались вырваться со своих родных планет, и жили бы на них всю свою жизнь, рано или поздно, мы бы встретились, такова судьба…
На этой фразе из появившегося черного пятна около стены вдруг выскочил Була. Старый бес просто похватал всех троих за шкирки. А рванувшую к нему Сталину схватил за стульчак на шее и втер в зеркальную колонну. В которую майор влипла. А когда сползла на пол, по которому уже лилась настоящая река из воды из противопожарной системы, бесов и Ториных и след простыл. Тишина и мягкий плеск воды…
Сталина просто смотрела на место в стене, в которую Була, будто Копперфильд затащил проклятую троицу неуловимых.
Где-то выше загрохотали плазменные двигатели грузового гравитона, или даже общественного автобуса. Но что бы это ни было, оно волокло на своем борту что-то очень тяжелое.
По вибрирующему потолку побежала паутина трещин, молниеносно расписавшая коридор, а после залы. Спустя мгновение Сталина уже мчалась, сверкая пятками по лестничному маршу. В пыли и грязи падающего здания, она поворачивала за складывающимися за ней колоннами и стенами, лопающимися огромными окнами и гнущимся металлом, перепрыгивала появляющиеся на ее пути дыры в полу, ныряя в отверстия в стенах, спрыгивая с этажа на этаж. А по падающему потолку следом бежала Кыся, довольно размахивая своим языком, найдя потерянную хозяйку. Несомненно по запаху перегара.
Сталина бежала как Усэйн Болт, вытягивая шаги так широко, что казалось, будто ее ноги неестественно выгибались. (Кстати, люди в пятнадцатом атомном тысячелетии едва ли не в средних классах школы способны уделать рекорд молниеносного ямайца.) И будто пересекая финишную прямую майор разбила семью выстрелами нагана витринное зеркальное стекло. Посыпавшееся алмазной россыпью окно было выбито спустя миг, не сбрасывая скорости, окружая прекрасную Нину сверкающим блеском в полете с восьмого этажа, словно в облаке преследующих ее драгоценных камней. Прекрасная Сталина воспарила, и тут же ударилась в дверь грузового гравитона.
— Да твою же мать! Грок, угомони свою женщину! — Крок подскочил и перебрался на другую сторону салона, огромной летающей машины, подальше от Сталиной, ломящейся в стеклянную дверь огромного блестящего хромом гравитона. — И вообще, какого черта ты развел там эти сопли? У тебя было время, сказать, что планеты вот-вот столкнутся, а не нести романтическую бредятину про какие-то встречи и судьбу, кретин. Давай, теперь убирай ее отсюда как хочешь!
— Брат, ты посмотри на нее, она самое прекрасное, что может быть создано вселенной…
— Это говоришь мне ты?! Человек, который десять минут назад сравнивал гибель планеты с седалищем толстой путаны?!
Представьте себе летающий Камаз. Если представили, то скорее всего — это нечто квадратное и совершенно непритягательное, парящее в воздухе, то теперь представьте абсолютную противоположность техники, способной летать и перевозить в своем кузове многотонные цистерны. Да и вообще что угодно большое-пребольшое.
Плазменные двигатели с крутящимися вокруг них магнитными нагнетателями, создающими тяговую силу и антигравитационное поле, искажая под своим излучением все, словно в жидком кривом зеркале. Ярко-оранжевый кузов, отдающий блеском холодного хрома, вытянутый как кабачок и агрессивный, как акула. Тянущий на своем борту огромную цистерну и вцепившуюся неугомонную Сталину сбоку. Который петлял между небоскребов, тянущихся как сияющие блестящие сосульки, только вверх, к ярким голубым звездам, перемешавшимся с огнями двигателей улетающих космических кораблей на всех высотах. А пьяная землянка рукояткой нагана уверенно колотила по стеклу двери летательного транспортного средства.
— Нам совсем нельзя ее взять? — Грок был раздосадован, будто мальчишка, нашедший щенка, и притащивший его к родителям, завернутым в свою малюсенькую кофточку.
Вот только, этот «щенок» телепался на стометровой высоте сбоку гравитона, матерился так, что Була порой сбрасывал обороты, чтобы получше расслышать и добавить гадких словечек в свой лексикон, или хотя бы поржать. А еще этот щенок уверенно пробивал стекло рукояткой раритетного револьвера. Обещая прибить всех нафиг, и закопать. Крок просто ткнул в грудь брату спасательный жилет, намекая жестом, что отдать его Сталиной — проблема Грока.
— Только попробуй! — глухо, будто из аквариума прокричала Сталина снаружи.
Грок отрицательно замотал головой. Но вот рядом с влюбленным сафирианцем нарисовалась Сита. А она ни любовных, ни дружеских чувств, ни банального уважения к Нине не испытывала. Ничего, кроме откровенного раздражения.
По этому дверь тут же распахнулась, а следом Сталина отхватившая с ноги в прямо в грудь на выдохе улетела в бездну сафирской темноты над разрушенным и полыхающим городом-космопортом.
Знаете, как разгневанная женщина выбрасывает вещи из окна? Так, по-бабски, почему-то всегда наотмашь и неуклюже. И какой бы сильной и воинственной Сита не была, спасательный жилет она швырнула в открытую дверь так же, как любая другая обиженная на Земле или на любой другой космической колонии людей.
Грок в ту же секунду прыгнул следом за падающей любимой. И уже снаружи его за лодыжку схватила металлическая рука. Ведьма закинула несчастного обратно, свалив его вместе с лысым близнецом в кучу в дальнем углу салона грузового гравитона. Пока отвлеченная мутантша смотрела вниз, путаясь в танцующей от ветра шевелюре своих толстых волос, внутрь по белому потолку забралась Кыся. Которая уверенно отправилась в кабину.