Несмотря на расстояние, опытные моряки мгновенно разглядели и оценили умопомрачительные размеры чудовища, чьё туловище в средней части толщиной равнялось диаметру пивной бочки из Галии, в одной и которых жил знаменитый Диоген. Её полыхающие ненавистью глаза превышали размеры сигнальных фонарей большого корабля на корме, а в разинутой клыкастой пасти запросто могла поместиться лошадь со всадником.
Двадцать пять глоток, за исключением Синдбада, Ибн-Сины и
Намубы, одновременно исторгли отчаянные вопли, когда за первой гадиной появилась вторая, а там и третья, превосходящая своих товарок по всем параметрам… Три ужасных создания устремились к земле, гипнотизируя на ходу и без того парализованных от страха путников.
Ни у кого не осталось сомнений, что голодных чудовищ привлекли люди и лошади. Из трёх разинутых пастей, прямо с кончиков кинжальных жал, вниз потекли три струйки желеобразного яда янтарного оттенка, который, шлёпаясь на землю в виде капель размером с кулак, мгновенно убивал всё живое в ближайшей округе.
Трава чернела на корню и сохла в доли секунды. Жизнерадостные жучки, паучки, червячки, бабочки, мураши и кузнечики дохли в радиусе нескольких метров от яда.
Первым скинуть оцепенение удалось Синдбаду.
— Все назад! — заорал он перекрывая всеобщую разноголосицу и выхватив саблю из ножен, энергично взмахнул ею над головой — В лагерь! Живо! Я сталкивался с похожими гадами в долине Алмазов, только те были много меньше, хоть и шли на корм птице Рухх.
Они сожрут нас, если мы замешкаемся!
Лишь Намуба и его телохранители сумели перебороть страх и сохранить рассудок и хладнокровие. Если матросы со слугами очертя головы пустились наутёк, то они схватились за луки и стрелы, наконечники которых быстро окунули в капли яда ещё до того, как те испарились. Меткие выстрелы последовали один за другим. Стрелы тучей полетели в приближающихся змей.
Ни одна из них не пропала даром, ни одна не пролетела мимо цели. Все три твари ощетинились, словно дикобразы. Ядовитые наконечники, по-видимому, хоть и не были смертельны для них, однако причиняли гигантам если не боль, то определённое неудобство точно. Во всяком случае, гады на время прекратили свой спуск.
— Сворачиваемся! Ловите лошадей! Запрягайте их в повозки! — скомандовал Синдбад, едва моряки вернулись к месту привала, — Выезжайте на дорогу! Убираемся отсюда!
Его указания были выполнены молниеносно. Ибн-Сина повсюду сопровождал Синдбада, который успевал не только руководить, но и помогать команде со спешным отъездом.
— Смотри! — тронул он за плечо приятеля. Синдбад обернулся и увидел как змеи, обвившись вокруг ствола, скусывают друг с друга стрелы и вылизывают кровь широкими раздвоенными языками цвета переспевшей малины.
Как не были напуганы люди, приказ Синдбада они выполнили на одном дыхании. Возничие запрыгнули на свои повозки и взмахну ли кнутами. Лошадей, перепуганных не меньше людей, можно было и не подгонять. Едва почувствовав под копытами не мягкую траву, а твёрдую дорогу, они понеслись вскачь со скоростью ветра.
Четверо телохранителей на двух колесницах прикрывали отход отряда. Шустрые эфиопы успели пошарить в повозке с оружием и пополнить свои истощившиеся колчаны новыми стрелами.
Змеи тем временем закончили зализывать раны. Увидев, что нарушители их спокойствия, которых они наметили себе в жертву, уходят в сторону гор, твари не долго думая и не взирая на высоту просто спрыгнули со ствола на землю и извиваясь заскользили в траве, как в изумрудных волнах океана, преследуя беглецов.
Но их ждало горькое разочарование! Отдохнувшие лошади оказались несравненно быстрей. К тому же ловкие телохранители во главе с Намубой снова осыпали гадов стрелами и дротиками, которые метали при помощи пращи. Они были настолько метки, а дротики вонзались в чудовищ с такой силой и так глубоко, что две гадины вскоре испустили дух, а третья, самая большая, оставила погоню и истекая кровью вернулась под сень дерева-гиганта, где и растянулась обессилено без движений. Не исключено, что собственный яд змей тоже сыграл свою роль в их гибели…
— Ура! — воскликнул Ибн-Сина, — Отбились! Синдбад, прикажи возницам попридержать лошадей, а то как бы не запалились…
Когда злополучное дерево скрылось за поворотом, караван на минуту остановился, что бы выявить потери среди людей и утвари и поправить поклажу. Перекличка показала, что вся команда на месте,
все живы и здоровы. И ничего из вещей не пропало.
— Приключение на этот раз закончилось благополучно, Синдбад!
— Да! Но могло быть и хуже. Подозреваю, что эти змеи — только цветочки, ягодки впереди.
— Возможно… Но давай не думать о плохом. Отбрось мрачные мысли. Мы с тобой — аферисты в лучшем понимании этого слова. Мы и жить торопимся, и чувствовать спешим, так что давай дружно радоваться жизни!
— Я и радуюсь, разве не заметно?
Остаток дня прошёл без приключений. Долина с торчащими то тут, то там деревьями-великанами постепенно сменилась непроходимыми джунглями. Если бы не дорога, прорезающая чащобы, завалы и буреломы словно нож вологодское масло, то тут бы экспедиции и конец.
Как заметил учёный, была в этом какая то аномальная странность. Согласитесь, ведь за прошедшие века какую другую дорогу джунгли проглотили бы за один присест и не подавились. А тут на тебе — не тронули. Очевидно, дорожное покрытие было ядовито для корней местной фауны, поэтому они его и избегали…
Самые неприхотливые и потому агрессивные из растений и те
подкрадывались к полотну не ближе чем на десять-двенадцать локтей и останавливались на месте сплошной зелёной стеной, словно за незримой чертой осёдлости. Те, что рискнули подвинуться поближе, высохли на корню и стали для путников хорошим хворостом на растопку костра.
Заночевать решили прямо на дороге, чьё покрытие с наступлением темноты тускло замерцало под ногами, вызывая у людей суеверный страх. Что до лошадей, то тем, похоже, стало абсолютно наплевать на свет под ногами после того, как они убедились, что он не жжёт копыта. Команду же успокоил Синдбад, заявив, что никакого колдовства тут нет, а есть светлячки, которых некие древние строители упрятали жить в полотно дороги, только и всего.
Ещё он добавил, что ночёвка на светящейся дороге несёт для экспедиции много меньше риска. Потому как кто знает, какие кровожадные твари могут скрываться в тёмных зарослях?
К ночи, которая упала на землю непроницаемым саваном без всякой подготовки в виде сумерек, джунгли ожили, загомонили, затрещали, захлопали крыльями, зарычали и заревели. Иногда из мрачных глубин раздавались вопли, от которых стыла кровь в жилах. Похоже, что кто-то сегодня распрощался с жизнью в клыках хищника…
Палатки поставили в центре дороги по осевой линии и окружи ли их связанными между собой повозками и колесницами по примеру переселенцев с дикого Запада, как пояснил неунывающий Ибн-Сина. Получилось некое подобие ограды или крепости, внутрь которой завели всех лошадей и привязали их к оглоблям.
Между палаток развели большой костёр, который было решено поддерживать до утра. Трапезничали в молчании, все здорово вымотались за день, было не до разговоров. После ужина команда завалилась спать. Назначив дежурные вахты на ночь, ушли в свою палатку и Синдбад с учёным.
Глава 11. Первая потеря
Ночь прошла спокойно. Синдбад в душе уже возблагодарил Аллаха за это, как к нему и зевающему Ибн-Сине подошёл помощник Леандр и не привлекая постороннего внимания, тихим голосом доложил об исчезновении одного матроса по имени Сагир. Пропавший спал вместе со всеми возле костра. По утру его плащ и оружие обнаружили на месте, но самого матроса не оказалось…
— Подумаешь, проснулся пораньше и в кустики залез. Со вчерашней
стряпни и у меня что-то живот подводит, — равнодушно пожал плечами учёный, — Покличьте, он и отзовётся.