Мой друг как всегда не побоялся предстоящих трудностей и отправился в дорогу, тем паче что на карте имелся морской маршрут к белым бивневидным скалам, торчащим посреди океана. За скалами была изображена кромка материка с развалинами крепости на берегу
и три дороги. Куда они вели мы не знали, так как все три обрывались в верхней части фрагмента…"
— А на моём куске карты полоска моря со скалами, берег с развалина ми и тремя дорогами стояли в самом низу, то есть в начале фрагмен та, — перебила разказчика Дорота, — Но лишь одна из трёх дорог вела через леса и долы к высоким горам и заканчивалась в зигзагообраз ном ущелье уже в верхней его части. Путь через горы остался на третьем отрезке. Едва слуги принесли мне пергамент, я сразу сооб разила, что это указание, как пройти к спрятанным сокровищам…
— Вы правильно догадались, принцесса! — отозвался Ибн-Сина, — Однако продолжу свой рассказ. Я взялся сопровождать Синдбада, что бы составить ему компанию и заод но расшифровать древний текст на обратной стороне пергамента. Мне это удалось, и мы узнали, что древняя карта с началом пути действительно хранит тайну сокровищь…атлантов. Слыхали о таком народе? Нет? Ну так более подробно о них и сокровищах мы поговорим с вами вечером, на привале…
…Итак, во время плавания нам повстречался корабль-призрак, чей экипаж, как мы полагаем, перебил друг друга до последнего человека из-за третьего, заключительного отрезка карты
с нанесённым планом пути в горах. Мы с Синдбадом побывали на беспризорном судне и случайно нашли тот клочок. Таким образом, в нашем распоряжении оказались две части карты. Позже к ним при соединилась и третья — средняя Три пергамента составили карту целиком…
— Что я слышу! — изумилась Дорота, — Мой обрывок карты у вас? Но каким образом?
— Об этом речь впереди, моя принцесса. Я продолжаю. Наконец, пре
терпев шторм и ещё пару незначительных приключений, мы приплы ли к двум белым скалам и встали на якорь, что бы дождаться перво го дня полнолуния. От нечего делать Синдбад и я сплавали к одной из скал, в основании которой обнаружили пещеру…
— Пещеру? — снова воскликнула Дорота, — Но мы ничего подобного не видели! Наверное, все наши взоры были устремлены только вперёд.
— Наверное… — согласился Ибн-Сина, — …Пещера на самом деле ока залась древним, забытым всеми, кроме дикарей, храмом. Мы вошли внутрь и стали разглядывать его убранство, которого практически вовсе не было. А когда приблизились к алтарю, то из-за него на нас набросился какой-то безумец, до толе прятавшийся в тёмной нише…
— Какой ужас! — всплеснула руками Дорота, — Вы так интересно и жи во рассказываете, что у меня мурашки по телу разбежались от стра ха. Мне почудилось, будто я была в тот момент вместе с вами…
— …Нам еле-еле удалось укротить безумца, повалив его и связав по рукам и ногам. В момент просветления сознания незнакомец назвал ся…первым визирем принцессы Дороты. Он рассказал нам о вашей
экспедиции. В ответ мы поведали ему кто мы и что тут делаем, попут но похвастав, что имеем два фрагмента карты — первый и последний — и что сокровища практически уже у нас в кармане.
Услышав это, Мустафа вновь впал в буйство. Пришлось снова
связать его и в таком виде доставить на корабль, где я дал ему успо коительное.
А утром выяснилось, что этот человек только прикидывался бе зумцем. Ибо оставшись один и без присмотра, он ловко освободился от пут, проник в кабинет Синдбада, пока мы спали в его спальне кре пким сном праведников, и выкрал наши шкатулки. После чего него дяй поднялся на палубу, зарезал бедного помощника капитана, нёс шего вахту в те часы, спустил шлюпку на воду и удрал на берег.
Утром, обнаружив труп помощника, кражу шкатулок, пропажу шлюпки и отсутствие Мустафы, мы догадались, что к чему и броси лись по следам вора. Они привели нас в развалины крепости, к пир шественному костру дикарей с поджаренными человеческими остан ками белого мужчины.
По некоторым признакам и обрывкам одежды нам стало ясно, что перед нами всё, что осталось от Мустафы, ставшего жертвой ди карей-людоедов. Вот так и вышло, что вор получил своё по заслу гам, но не от нас, а от посторонних лиц. Обыскав одежду и пояс
вашего первого визиря, мы обнаружили три серебряных шкатулки, в
которых лежали наши отрывки пергамента. Одна из них ваша, моя принцесса, и мы с Синдбадом великодушно просим принять её назад.
С этими словами Ибн-Сина протянул Дороте её пропажу, кото рую та взяла не без некоторой внутренней дрожи.
— На ней нет крови? Бр-р! Какая страшная смерть досталась Муста фе! И всё же мне не верится, что он — вор! Ведь случаются же странные совпадения? Он мог, например, перед смертью отобрать шкатулку у дикарей или…
— Вы забыли, ваше высочество, что в поясе вашего визиря мы обнару жили и ваши драгоценности. Их он тоже отобрал у дикарей перед тем как те его поджарили на костре? Сомневаюсь!
— Да, похоже что Мустафа действительно вор! — сдалась принцесса, — Но это скандал! Это позор на весь его род! Как он смел совершить такое?
— Как видите — совершил. Кстати, у меня в каюте тоже произошла кража со взломом, — напомнил Синдбад, — И похищенное нашлось в его поясе. Это лишний раз подтверждает вину Мустафы.
— Верно! Но зачем ему это было нужно? Ради чего он рискнул опорочить своё доброе имя?
— Подозреваю, что он хотел собрать карту воедино и с её помощью заграбастать все сокровища себе! — ухмыльнулся Ибн-Сина.
— Как себе? — опешила принцесса, — А я?
— А от вас бы он избавился чуть позже. Наверняка в отряде у него имеются сообщники, и не мало. Остальных членов экспедиции он собирался подкупить вашими же драгоценностями и обещанием большей доли, нежели та, которую посулили своим людям вы, принцесса…
— Я никому ничего не сулила!
— Вы поступили опрометчиво! — покачал головой Синдбад, — Ваши люди знают, что пустились в рискованый поход за сокровищами, и в то же время им не было обещано ни гроша из них? О, Аллах! При таких обстоятельствах кто хочешь пойдёт на измену, лишь бы хорошо заплатили. И Мустафа это учёл и использовал. Думаю, он разработал свой план ещё перед походом, потому так рьяно и взялся за его подготовку.
— Вы бы, принцесса, пока не поздно, объявили о гибели Мустафы, — посоветовал Ибн-Сина, — Глядишь, заговорщики и угомонятся, ли шившись главаря. Хотя, кто их знает? Зёрна алчности уже заронены во многие души…
Принцесса побледнела, в задумчивости прикусив нижнюю губу.
— Нет, нет и нет! — вскричала она, глядя на друзей пылающим взором, — Я не могу поверить в измену своих людей! Вы видели, как все они сражались с кентаврами? Это чего-нибудь да значит?
— Да ничего не значит! — ответил Синдбад, — Сражались, потому что их жизням возникла угроза…
— Ладно, пусть! Но я всё равно не верю в предательство. Вы заронили сомнение, но до конца меня не убедили. Других доказательств у вас нет?
— Нет! — учёный развёл руками, — Если эта тема вам неприятна, прин цеса, то давайте её закроем. Кстати, позвольте вернуть вам ещё одну вашу пропажу.
С этими словами он протянул Дороте матерчатый свёрток, который извлёк из седельной сумки.
— Что это?
— Довесок к доказательной базе обвинения…
Принцесса развернула материю, под которой сверкнули драго ценные камни, и вскрикнула.
— Мои драгоценности? Из пояса Мустафы?
— Ну да! Повторяю, на них он собирался подкупить остальных ваших людей… — пояснил Ибн-Сина.
— Как это низко! — опечалилась принцесса, — Я так ему доверяла, а он обокрал меня…
— И собирался убить! — уточнил Синдбад, — Но что-то помешало ему
реализовать свои планы. По идее, совершив под шумок кражу, он должен был остаться в лагере среди всех и продолжить свою предательскую деятельность. Но он исчез и обнаружился только в пещере-храме на острове-бивне. Как он там очутился? Почему?