— А, не опасно-ли? — Осторожно заметила Анна.
— Нет, чего тут бояться!
— Может-быть, на змею наступишь, — Анна очень боялась всех пресмыкающихся.
— Я не думаю, что здесь есть змеи, по крайней мере, никогда не слышала. А, пойдем, не бойся, Анна. Волков бояться в лес не ходить!
Подъем в гору, в теплый летний день, был не очень легким и, поднявшись футов на двести от тропы, они, с удовольствием, присели отдохнуть на мягкой тропе опушки, среди свежих зеленых кустов.
Вид с этого места был захватывающий. Форт Росс был перед ними, внизу, как на ладони. Они могли ясно видеть сверкающие на солнце крышу и купол часовни, ясно виден был каждый дом форта и селения рядом. Можно было даже различить фигуры людей, деловито шмыгавших между домами, входящих в ворота форта и выходящих из него.
Еще несколько футов дальше виден был крутой, обрывистый берег, почти отвесно падающий вниз на песчаный пляж, на который рокоча и пенясь накидывались неспокойные волны Тихого океана. Задористо кинется пенистая волна на берег, распластается по песку тонкой пенистой пеленой и потом вдруг стыдливо заторопится обратно в объятия океана, который сердито посылает в погоню волну за волной.
Бесконечный, извечный рокот моря можно было слышать даже здесь, высоко на горе. Здесь его можно было слышать даже лучше, чем в самом форте. Объяснение, вероятно, было в том, что здесь, высоко на горе, была абсолютная тишина и никакой посторонний шум не нарушал этой тишины, кроме, разве, слабого дуновения ветерка иногда начинавшего нехотя шелестить дремлющие листья. Какое-то дремотное настроение одолевало человека в этой тишине склона горы, в этом спокойствии недвижного леса. Ничто не доносилось сюда: ни звона наковальни, ни стука молотка или топора, ни голоса человека; только постоянный, неумолкаемый рокот моря, беспрерывно набрасывавшегося на берег.
— Знаешь, Анна. Здесь даже говорить не хочется, — наконец прервала молчание Елена, как-то, вдруг, притихшая и не похожая на обычную живую и веселую Елену. — Кажется, что произнести здесь слово, это значит оскорбить красоту природы, это кажется святотатством. Здесь нужно только молчать и упиваться красотой чудесного мира. Как чудно, как красиво вокруг, божественно красиво, не правда ли, дорогая?
— Да, — Анна тоже подпала под влияние очарования природы, — что здесь особенно привлекает, это постоянный шепот самой природы. Здесь тихо, тишина абсолютная, и в то же время, прислушаешься и слышишь этот тихий-тихий, почти неслышный, шепот. Может-быть, это листья на деревьях, может быть трава слегка пригибается от легкого бриза, и, конечно, говор благодушного сегодня и может-быть сурового завтра океана. Все это вместе говорит, что тишина здесь живая, что эта тишина, на самом деле, неумолкаемый шепот сил природы. Какая красота здесь! — вздохнула Анна, откинулась на спину и широко раскинула свои руки.
— Ты права, Анна, я тоже слышу, нет чувствую этот шепот, этот шорох… Тихо, Анна, не говори!.. Мне кажется, что я слышала чей-то осторожный шорох, будто, кто-то, с осторожностью раздвигал кусты и, кажется, я слышала чьи-то осторожные, медленные шаги! — тихо прошептала Елена.
Она боязливо оглянулась назад.
— Уж, не индейцы ли это?..
Обе женщины испуганно стали вглядываться в гущу деревьев и кустарника позади их.
— Мне кажется, что я слышала осторожные шаги там, — опять прошептала Елена. — Слышишь, опять кто-то медленно крадется к нам.
— Может, в самом деле индейцы!
— Ш-ш!!!
Елена с Анной старались проникнуть взором сквозь листву деревьев, чтобы узнать какая опасность грозила им. Звуки шагов, однако прекратились и наступила полная тишина. Ни звука не доносилось из за кустов. Кто-то, кто осторожно пробирался там, очевидно остановился под прикрытием деревьев и наблюдал за ними.
— Анна, смотри! — Елена конвульсивно схватила ее руки. — Кто-то раздвигает ветки деревьев, вон там! Я думаю, что я видела руку!
Она сильнее сжала руку Анны.
В этот момент, ветки раздвинулись и на опушку вдруг вышел … Николай!
Страх и ужас моментально покинули Елену и кровь бросилась ей в голову от ярости.
— Ты, что здесь делаешь, Николай? — сердито крикнула Елена, — следишь за нами?
Молодой Николай ошеломел от неожиданности. Он никогда не видел жены правителя такой сердитой. Она была просто разъярена. Он испугано пролепетал, что он «просто гулял по лесу и неожиданно натолкнулся на дам», что он сейчас-же уйдет, но… если им что-нибудь нужно, он будет рад помочь им.
— Никакой нам помощи не нужно, Николай, — Елена все еще была сердита. — Мы хотим быть одни, чтобы никто нам здесь не мешал, так что лучше иди прогуливайся где-нибудь в другом месте.
— Слушаюсь, Елена Павловна, прошу прощения… Я сейчас же вернусь в канцелярию.
Николай сделал несколько неловких поклонов, повернулся и быстро исчез в чаще леса.
— Я уверена, что он следил за нами, — все еще не могла успокоиться Елена. — Один вид его вызывает отвращение, делает меня больной. Какая жалкая обезьяна!
Анна ничего не сказала. Она не хотела расстраивать Елену тем, что она заметила в Николае. Последнее время она стала замечать, что Николай, как будто случайно, старался попадаться ей на глаза, независимо от того, где бы она ни была и куда бы она ни ходила. Везде и всюду она видела его. Каждый раз, когда она встречала Николая, он молчаливо отходил в сторону, делал вежливый поклон и потом долго стоял неподвижно, провожая ее своими немигающими глазами маниака.
Елена немного успокоилась, хотя все еще возмущалась этим появлением Николая около них.
— Ты знаешь, Анна, он начинает действовать мне на нервы. Иногда, я должна признаться, мне хочется просто избить его.
— Елена, как тебе не стыдно. Он же просто несчастный человек, может быть больной. Давай, забудем о нем. Посмотри вокруг, как можно кого-то ненавидеть или не любить перед лицом такой божественной красоты. И океан! Есть ли что-нибудь более величественное, чем вид этого могучего океана, величайшего в мире! Подумай только, вот эти волны, которые там вон, набегают на этот песчаный пляж, они, ведь, когда-то омывали и русские берега, целовали и ласкали камни и булыжники где-то у сибирского берега.
— Да, хорошо здесь, — согласилась Елена. Она оглянулась кругом, — Анна, посмотри на солнце, ведь мы провели здесь несколько часов. Пора идти домой, собирайся-ка. Саша опять будет беспокоиться. Он сегодня говорил, что будет занят работой долго, до позднего часа, но я думаю, что он уже кончил работу и вернулся. Пойдем обратно, в форт.
Они встали и, медленно, пошли по тропинке вниз под-гору. Странно было видеть такую задушевную дружбу между обеими женщинами. Они любили быть в обществе друг друга, а главное, всегда находили что-то новое, о чем можно было поговорить. Никто никогда не видел, чтобы они сердились друг на друга, даже если они не были согласны, имели различное мнение о каком-либо вопросе. Самое важное было то, что общество Анны сильно помогало Елене скрасить ее жизнь в этой колонии, скрасить чувство одиночества, которое иногда невольно охватывало ее.
Ее муж был очень занят, целые дни проводил или в поле или в мастерских. Везде нужен был хозяйский глаз, твердая рука. Большая колония требовала постоянного внимания, особенно теперь, когда поднимался вопрос о ликвидации колонии, если она не сможет снабжать продуктами Ново-Архангельск. Поэтому-то Елена, в своем одиночестве очень ценила общество и дружбу Анны.
Не торопясь Елена с Анной обогнули форт и подошли к воротам, к которым, как раз в это время, подходил и Ротчев.
— А, нагулялись девицы-красавицы, — он обнял Елену и поцеловал ее. — Ну, что интересная была прогулка?
— Прогулка была просто замечательная. Мы поднялись на те горы, позади форта, — Елена заметила, что ее муж нахмурился и быстро добавила, — мы просто сидели там, любовались океаном и … разговаривали.