Правда, территория между заливом Святого Франциска и горами Сиерра-Невада и куда-то далеко на север, дальше от Форта Росс считалась находящейся под властью могущественного вождя Солано, который субсидировался губернатором Монтерея. Поэтому можно было ожидать, что Солано примет меры к тому, чтобы отдельные индейские группы не нападали на кавалькады путешественников. Приказа Солано или даже одного его слова было достаточно, чтобы ни один индеец не посмел его ослушаться. Слишком хорошо всем была известна жестокость и беспощадность Солано, когда он расправлялся с виновными, осмелившимися ослушать его приказов.
Для большей безопасности путешественников, отправившихся в Форт Росс, губернатор Калифорнии послал к Солано из Монтерея специального курьера с просьбой оказать содействие и защиту испанцам. Нужно сказать, что Солано свято придерживался заключенного договора с испанцами. Поездка до Форта Росс прошла без приключений и за все время, испанцы, в пути, не встретили ни одного индейца. Всех индейцев, как будто ветром сдуло. Не видно было ни души, ни селения, даже ни одного дымка на горизонте.
Нет никакого сомнения, что Форт Росс произвел на гостей — испанцев большое впечатление. Конечно, это русское селение нельзя было сравнивать со столицей испанской Калифорнии — Монтереем. Монтерей в это время уже был большим городом, центром испанской Калифорнии, со своими величественными церквами, богатыми каменными и кирпичными домами, придававшими городу типично испанский колорит.
Форт Росс, по сравнению с Монтереем, был маленьким селением, небольшой крепостцей пионеров, смелых русских землепроходцев, с его почерневшими бревенчатыми зданиями, которые скорее можно было назвать избами, с его высокими суровыми стенами и угловыми башнями все время напоминавшими об опасности и возможности нападения диких индейцев. Несмотря на неприхотливость построек форта, на угрюмый вид крепости, видно было, что форт живет полной жизнью. Поля зеленеют тучной пшеницей и овсом, везде видны люди; на берегу, на верфи, стоит в ремонте два больших корабля каботажного плавания, связывающие Форт Росс с внешним миром и прежде всего, конечно, со столицей русских владений в Америке — Ново-Архангельском, и с испанскими Президио в Сан Франциско и Монтерее. Предприимчивость русских поражала испанцев, а особенно их безграничная энергия. Сотни лет жили испанцы в Америке, многие десятки лет в Калифорнии, и все еще часто страдали от недостатка пил и топоров и даже простых гвоздей. Русские основатели Форта Росс быстро устроились, обосновались и скоро стали снабжать всю Калифорнию своими гвоздями, топорами и железными болтами. В течение трех десятилетий своего существования Форт Росс, после его основания Кусковым, стал главным поставщиком испанцев не только предметами самой насущной необходимости, но даже принимал заказы на постройку крупных морских кораблей. Даже старинные испанские католические миссии не гнушались заказывать свои церковные колокола от Российско-Американской Компании.
Сам Форт Росс почти ни в чем не нуждался со стороны, в особенности в продуктах. Все необходимое выращивалось на землях форта. Его мельница поставляла поселенцам превосходную муку, а его кузницы и мастерские изготавливали все необходимые вещи из дерева и железа.
Гости испанцы были поражены увидеть амбары, ломившиеся от зерна; большие склады, полные сельско-хозяйственных орудий, подобных которым они не встречали в своей части Калифорнии. Избы поселенцев выглядели богато, с нарядными занавесками на окнах и неизменными горшками с яркими цветами на подоконниках. Фруктовый сад недалеко от форта был прекрасно распланирован Кусковым и первыми поселенцами форта. В саду было большое разнообразие фруктовых деревьев, среди которых были и яблони, груши, сливы и персики, также как и масса винограда.
Больше всего поразила гостей хорошая организация всей деятельности форта, под управлением Ротчева. Трудно было поверить, что это был аванпост русских пионеров, маленький форт в диких местах Калифорнии. Вся эта хорошо-смазанная и организованная машина скорее напоминала образцово-ведущееся имение где-нибудь в России или в какой-либо другой европейской стране.
Прекрасные, светские манеры Ротчева и его очаровательная жена Елена буквально покорили экспансивных испанцев, которые глаз не сводили с красавицы Елены. Только и слышны были восклицания восхищения и похвалы по ее адресу. Да и трудно было не согласиться с ними, потому что Елена, вообще-то бывшая картиной необыкновенной красоты, сегодня, чувствуя внимание и слыша комплименты со всех сторон, как-то особенно излучала эту красоту. Она, казалось, хотела поделиться со всеми этим Божьим даром ей.
Многие испанцы, из любопытства приехавшие в русское селение, вначале разглядывали своих хозяев с некоторой осторожностью и даже опасением. В них еще сильно было чувство недоброжелательства по отношению к русским за то, что они почти тридцать лет тому назад пришли на эти, как они считали, испанские земли, обосновались там и как будто даже не собирались уходить, несмотря на бесконечные протесты и даже угрозы вначале испанского правительства, а затем, с объявлением независимости Мексики, на протесты мексиканского правительства.
Конечно, за тридцать лет существования Форта Росс, отношение многих испанцев, может-быть даже большинства их, совершенно изменилось, главным образом благодаря искусным дипломатическим способностям Ротчева. Отношения его с мексиканской администрацией в Монтерее были самыми наилучшими, особенно после того, как все недоразумения были выяснены и приняты меры к мирному разрешению взаимных инцидентов. Многие испанцы к этому времени диаметрально изменили свои мнения о русских, живших в селении Росс и стали самыми лучшими друзьями Ротчева.
Приглашение Ротчева после церковной службы садиться за стол, прямо под открытым, солнечным, калифорнийским солнцем, не нужно было повторять. С шумом, смехом и шутками хозяева и гости стали рассаживаться по местам. Обедавших было не мало. Кроме хозяев, Ротчева с женой, Анны, Николая и Ефрема, главных помощников коменданта по управлению фортом, а также двух ученых, Черных и Вознесенского, за столом сидело не менее тридцати испанцев, мужчин и женщин. Среди гостей также был и ближайший сосед русских американец Макинтош.
Все остальное население форта, русские промышленные, креолы и алеуты не отставали от коменданта, и шумно праздновали за стенами форта, где им было выдано достаточно пищи и водки, чтобы веселиться до самого утра. Весь день и до поздней ночи можно было слышать шум и смех на улицах селения, веселое пение и пляски, под аккомпанемент нескольких балалаек.
С правой стороны Ротчева за столом сидел Макинтош, человек лет сорока пяти и довольно сомнительной репутации. Ротчев, однако, любил его, может-быть потому, что он был человек прямой, а, кроме того, бывалый и много видевший. Не нужно забывать, что вокруг Ротчева, кроме Елены и Анны, были люди самого низкого социального уровня, в большинстве неграмотные, с которыми, конечно, трудно было разрешать мировые проблемы. Даже оба ученых были настолько увлечены своими узкими специальностями, что все, что было вне поля их специальности и работы, очень мало интересовало их. С Макинтошем же Ротчев мог разговаривать обо всем, поговорить о России и русских делах и узнать многое о молодой республике на американском континенте.
Макинтош довольно часто наведывался или в Форт Росс или на заимку у залива Бодего, в 18 милях южнее форта, куда часто на несколько недель исчезали Черных и Вознесенский, работавшие там над своими научными исследованиями. У русских в Бодего была прекрасная закрытая гавань, куда заходили корабли с Ситки и даже корабли других наций, так как Залив Росса был совершенно открытым и опасным в бурную погоду. Ранчо Макинтоша находилось недалеко от Бодего и поэтому, когда ему, в одиночестве, становилось тоскливо и невыносимо, он наезжал в заимку, если оба ученых были там, или же заезжал к Ротчеву в Форт Росс.