Её огонь, способный испарить на лету даже пули, лишь растопил кончик сосульки, сделав его не таким острым.
Только один человек в академии был способен сотворить такое заклинание.
— С-Сидзуку, ты чего?! — держась за руки, закричала Стелла.
Сидзуку в вызывающей позе стояла на столе и угрожала ей Ёисигурэ.
– Это ты чего?
«!..»
Принцесса невольно вздрогнула.
Сидзуку не повышала голос, но её глаза горели леденящей душу яростью.
— Ты что, не понимаешь, зачем онии-сама решил участвовать в этом фарсе? Ведь он мог просто молчать, и они слова бы из него не вытянули. Ты сама знаешь, что это никакое не слушание, а инквизиторий. Клоунада, нацеленная на определённый результат. Что бы онии-сама ни говорил, его не будут слушать. Однако он не стал молчать, потому что не мог допустить того, чтобы ваши отношения заклеймили вульгарными обвинениями. Он ценит тебя больше, чем самого себя. Если ты не понимаешь этого и собираешься предать онии-саму… я тебя не прощу.
«Ну да, я оговорилась, причём крупно…»
— Прости, сглупила, — склонив голову, буркнула Стелла.
До сих пор официальные источники не упоминали, что Икки признал свою вину, значит он до сих пор не сдался.
Цель врагов — доказать свои сомнения в профпригодности Икки и лишить его статуса рыцаря. Уж они-то не стали бы молчать, на всю растрезвонили бы об обвинительном приговоре «дураку, который не осознает своих обязанностей».
«”Стелла, я люблю тебя, и я хочу сказать это с гордо поднятой головой”, — вспомнила она. — Сейчас Икки этим и занимается».
Нежные чувства с новой силой вспыхнули у неё в груди.
«Но что делать мне? Как ответить? Ведь должно быть что-то, что могу только я. То единственное. И это…»
— Ох, девочки, постыдились бы крушить школу, — вздохнул кто-то за спиной Стеллы.
Принцесса обернулась и увидела Куроно Сингудзи, которая ловко прокладывала себе путь через толпу учеников.
— И её заодно подлатайте, — проворчала директриса, прошла через дыру и щелкнула пальцами.
Обломки взвились в воздух и, словно на обратной перемотке, заполнили собой пустоту.
Несколько секунд — и как будто ничего не произошло.
— Вот так, — удовлетворённо кивнула Куроно и посмотрела на Стеллу. — Вермилион, надо поговорить насчёт Куроганэ. Пойдём ко мне.
Стелла вошла в кабинет и чуть поморщилась: в воздухе стоял тяжёлый запах сигарет.
Куроно указала на один из двух диванов для посетителей, стоявших вокруг стола, а сама села на другой.
— У нас наметилась серьёзная проблема, — хмуро вздохнула она.
«Директриса выглядит уставшей. Вероятно, ей тоже устроили допрос. Это же она поселила нас с Икки в одну комнату. Ну, сама виновата. Я до сих пор считаю, что совместное проживание парня и девушки — весьма неразумный ход… Ах да, надо кое о чём спросить, пока она не начала».
— Директриса, а что с отборочными матчами Икки? Ему же не присудят техническое поражение за неявку?
— Никогда. Я не допущу этого, даже если на кону будет стоять моя честь. Куроганэ будет сражаться на тренировочной площадке в самом здании Японского отделения Федерации. Соперники будут приезжать к нему в сопровождении одного из учителей, который будет выполнять заодно роль арбитра. Ведь эти просто засудят его, сама понимаешь.
— А можно пойти поболеть за него?
— Исключено. На время слушания все свидания запрещены.
— Полная изоляция, значит…
«Ну, всё не так плохо. По крайней мере, Икки не вылетит с турнира, а то это было бы совсем нечестно и некрасиво. Одной тревогой меньше», — приободрилась Стелла.
— Так о чём вы хотели со мной поговорить?
— А, да. Можно узнать, что думают обо всём этом твои родители?
«М? Почему ей вдруг стало интересно? — удивилась девушка. — Нет, скрывать мне нечего, но всё-таки…»
Стелла рассказала Куроно о том, как она позвонила родителям, и как они отреагировали.
— Мама меня понимает, а вот папа… очевидно, нет. Он был очень зол. Сказал: «Без моего согласия никто не получит мою дочь!»
— Он любит тебя.
— Да, вот только отпускать нас он не умеет. Он был так разъярен, что пообещал приехать в Японию.
— Когда?
— Думаю, недели через три.
— Как раз к завершению отборочного тура… То что надо.
— То что надо? А что надо? — склонила голову набок Стелла.
— Если к нам приедет император Вермилион, слушание прикроют, а запрет на посещение отменят, — объяснила Куроно. — Краснопиджачникам придётся выпустить Куроганэ из своего подземелья, и тогда вы сможете всё спокойно обсудить и прийти к соглашению. Пока не было диалога, все их громкие заявления о скандале — самый обычный трёп. Если сам император одобрит кандидатуру Куроганэ, все злодейские доводы потеряют силу. И тогда уже вопросы будем задавать мы.