— Ха, ну да, ну да. А, хочешь помидорку? Вкусная, сладкая.
— Нет, спасибо, я уже почистила зубы. Кроме того, председатель, вы явно пригласили меня не затем, чтобы угощать помидорами. Итак?
«Женственная. Знает и пользуется этим. Но я вижу, как ей некомфортно разговаривать со мной, ведь это я поставила крест на её мечте — выйти на национальный уровень вместе с братом», — подумала Тока и сразу перешла к делу:
— Сидзуку-сан, недавно у меня состоялся разговор с директрисой... В общем, ты лицо заинтересованное и имеешь право знать... Понимаешь, произошли кое-какие изменения, и я завтра буду сражаться с Куроганэ-куном. Его вынудили согласиться на дуэль и поставить на кон своё будущее...
Сидзуку слушала, и с каждой секундой всё крепче сжимала кулаки от переполняющего её гнева.
— Вот же твари! — не сдержалась она. — Председатель, вы приняли вызов? Вы выйдете против онии-самы, несмотря на его болезнь?
— Ты забываешь, что я остаюсь обычной ученицей. Мой протест ничего не изменит.
«И всё же я не хочу принимать участие в таком бою. Поэтому я и пригласила её».
— Сидзуку-сан, у меня есть к тебе одна просьба.
— Ко мне?
— Да… Сидзуку-сан, как сестра Куроганэ-куна, уговори его отказаться, хорошо?
— Что?
— Насколько мне известно, Куроганэ-кун тяжело болен. Подозрение на воспаление лёгких... И как бы не ещё что похуже. Скажу прямо: в таком состоянии он не боец. Однако... при всём этом он настоящий рыцарь. Да, я успела понять это за недолгое время нашего знакомства. Я уверена, что он непременно выйдет на арену. Не из отчаяния, но из доблести. И будет стремиться к победе. — Тока сделала паузу. — Я же от своих противников не отворачиваюсь. Если Куроганэ-кун решится на бой, я его жалеть не стану. Пусть даже последствия будут самыми печальными.
— !..
Сидзуку содрогнулась всем телом.
«Она… не шутит».
Карие глаза за стёклами очков разве что не метали молнии.
Тока не преувеличивала. Она была готова убить Икки, но, не желая такого исхода, прибегла к помощи Сидзуку.
— Прошу, останови Куроганэ-куна. Ты его сестра, только тебя он и послушает.
— …
Сидзуку промолчала, но в её голове беспорядочно метались мысли: «Что мне делать? Как будет лучше?»
Наконец, она собралась и выдавила:
— Мне нужно подумать. Я дам ответ утром.
Не успела дверь закрыться за Сидзуку, как Тока излила накопившиеся тревоги:
— Откажется Куроганэ-кун или я одолею его, не так важно. Это же явно подставной бой! Где честь, где справедливость? Смогу ли я на Фестивале гордиться собой?..
«Смогу ли я сражаться, оставаясь их идеалом?» — про себя добавила она, вспоминая детские лица с фотографии и их подбадривающие слова.
— Тока.
Внезапно девушка почувствовала, как её руку сжали маленькие тёплые ладони.
Она подняла голову и встретилась взглядом с Утакатой.
— Конечно, взрослые — эгоисты, они постоянно творят всякие абсурдные вещи, но ты должна оставаться собой. Должна сражаться так, чтобы потом быть уверенной в своей правоте. За это мы тебя и любим... И, возможно, этого же хочет кохай-кун.
«Мне всё равно, что будут думать люди. Главное, чтобы ты оставалась собой», — пытался сказать он.
Тока слабо улыбнулась.
— Угу… Спасибо, Ута-кун.
«Он прав. Ничего другого мне и не остаётся. Выложусь на полную, и этого будет достаточно!»
— Вот так! — воскликнула она и больно хлопнула себя по щекам, гоня прочь беспокойства и колебания.
«Каким бы больным Куроганэ-кун ни был, пощады он не дождётся. Долг рыцаря — честно встретить противника... и, не сдерживаясь, сокрушить его. Обязательно сокрушить! Я одержу победу и гордой поступью выйду на арену Фестиваля!»
Долгая ночь перед решающей схваткой подошла к концу.
Наступило утро, и академия Хагун приготовилась встретить последний, судьбоносный день отборочного тура Фестиваля искусства меча семи звёзд.
— Боже, ещё только июнь, а пекло просто невыносимое. Похоже, нас ждёт очередной тяжёлый год, — опустив метлу и вытерев пот со лба, пропыхтел начальник ближайшей к Хагуну станции.
В неистово-голубом небе сияло ослепительно-яркое солнце.
В такую жару тёмно-синяя униформа жала особенно сильно, в ней было неудобно.
Услышав стук колёс приближающегося поезда, начальник поднял голову.
Состав остановился и распахнул двери вагонов.
Мужчина машинально сделал три шага назад, чтобы не мешать пассажирам, а потом опомнился: «Ах да, чего это я. Отсюда можно выйти разве что к академии Хагун, а сегодня, в выходной, все ученики наверняка разъехались по домам. Да и каникулы скоро».
Однако…
«М?»
На платформу вышел сгорбленный мужчина.