Икки и Стелла давно махнули рукой на Безымянную славу, но это не означало, что Аманэ мог ломать их поединок, как ему вздумается.
Нэнэ вступилась за своих подопечных как учитель и как рыцарь.
— Клянусь! Мне незачем мешать им, — улыбнулся Аманэ.
И в то же мгновение с его плеч как будто упала невидимая гора.
«Ну-ну. Надеюсь, ты не нарушишь слово», — хмыкнула Нэнэ.
— Тогда я пошла. А ты ляг и поспи.
— Хорошо, спокойной ночи. И спасибо, — поклонившись, вежливо ответил Аманэ.
Нэнэ на секунду замерла, но ничего не сказала, затем вышла из комнаты и плотно затворила за собой дверь.
— Вот, такое лицо мне уже нравится… Оу, какой сюрприз, Цукикагэ-сэнсэй. И что же привело вас сюда в такой час? — внезапно развернувшись, весело спросила она.
Она уже давно почувствовала присутствие премьер-министра.
Шедший по коридору Бакуга остановился и усмехнулся.
— Сюрприз? В этой палате лежит мой ученик. Как я могу не навестить его?
— Значит, вы не отказались от своего плана? А я думала, что вашу Акацуки вышвырнули с Фестиваля.
Аманэ был последним представителем своей академии, и Икки выбил его из турнира. Преступный план Бакуги почти провалился. И всё же…
— К сожалению, вы правы. Но я просто хотел, чтобы они показали силу национальной академии Акацуки, будущего нашей страны, — спокойно пожал плечами министр.
Но спокойно ли? Или он только притворялся?
— Мне вас никогда не понять, — вздохнула Нэнэ и сменила тему. — Хорошо, что встретила вас. Как раз хотела задать один вопрос.
— Какой?
— Второй матч полуфинала. Вы предвидели отказ и передали Куро-бо детонатор, чтобы заставить Ама-тяна сразиться. Но на самом деле вы сделали это, что Куро-бо победил, да?
Она не понимала, зачем Бакуга рассказал Икки о прошлом Аманэ.
«Слишком ненадёжно для провокации. Я уверена, был метод получше».
— Сэнсэй, вы с самого начала хотели, чтобы Куро-бо спас Ама-тяна?
— …
Бакуга немного помолчал, а потом едва заметно улыбнулся, вспомнив вчерашнюю ночь.
«Цукикагэ-сан, позвольте узнать у вас ещё кое-что. Вы хотите спровоцировать Аманэ-куна? Или же… меня?» — спросил у него Икки.
Нэнэ подразумевала то же самое, поэтому Бакуга ответил ей точно так же:
— Как знать… Моя работа неразрывно связана с социально приемлемым мнением. После стольких лет на посту министра я уже не знаю, где мои истинные чувства, а где маска.
«Он в своём репертуаре. Лишь бы запутать собеседника. Ладно, мне больше ничего из него не вытянуть, надо закругляться», — заскучала Нэнэ.
— Ясненько. И ещё кое-что.
— У вас же был только один вопрос.
— Мужчине не пристало цепляться к таким мелочам, — фыркнула Нэнэ и смело сделала шаг навстречу. — Вы много знаете о прошлом Ама-тяна. Даже слишком много. Столько, что без труда рассказали о нём другому.
— …
— Я успела понять, что Ама-тян никому не рассказал бы о своём прошлом. А Безымянная слава скрыла бы от посторонних людей любую информацию, которая могла бы навредить ему. Выходит, кое-кто обладает ещё более мощной причинно-следственной способностью. Так вот, Цукикагэ-сэнсэй, я не знаю, какое у вас там благородное искусство, потому что не нашла упоминаний о нём ни в одной базе данных, но мне кажется, оно как-то связано с тем, что премьер-министр Японии внезапно подружился с террористами. А?
Она говорила дружелюбно, но глаза её метали молнии.
Бакуга понял, что на этот раз ложь не сойдёт ему с рук, однако честно ответить тоже не мог. По крайней мере, не сейчас.
— Скоро вы обо всём узнаете.
«В более подходящем месте и в присутствии нужных людей», — имел он в виду.
Пробуждение было очень медленным.
Икки разлепил веки и увидел незнакомый потолок с клетчатым узором.
— М-м… Где я? — пробормотал он, сел и осмотрелся.
Чистая комната, оформленная в белых тонах, минимум мебели, кровать.
«А-а, я в больничной палате. Как странно… Я же только что вошёл в комнату ожидания и на секунду прикрыл глаза. А ещё тело какое-то тяжёлое и вялое…»
И не только тело. Мысли тоже были тягучими и вязкими, словно патока.
«Темно… Ночь? Интересно, который сейчас час?»
Икки заметил на стуле рядом с кроватью сложенную одежду и свой наладонник, взял его, нажал на кнопку выключения.
Дисплей засветился.
«Половина одиннадцатого? Скоро завтрашний день… Неудивительно, что я такой разбитый. Провалялся в кровати с самого утра…»
— Чего? — невольно вырвалось у него.
Икки снова взглянул на дисплей и обратил внимание на дату.
Десятое августа.
Следующий день после полуфинала.