ройти через зал, не опасаясь, что ее нахально ущипнут за задницу. - Фрейр, нам надо поговорить. - Отчего самые мои крупные неприятности начинаются именно с этих слов? - добродушно проворчал братец Фрейр. Дети Ньёрда родились близнецами, в детстве даже родные умудрялись их путать, особенно когда дети для смеху менялись одеждами, наряжаясь девицами или мальчишками. Но время шло, брат и сестра выросли. Теперь никто не спутает Фрейра и Фрейю. Единственное, что осталось у них общим - взгляды цвета спокойного моря в ясный день... да некогда разделенное ложе. Фрейр не любил вспоминать об этом, утверждая, что пребывал в помрачении рассудка, когда сестрица заворожила его особо коварной альвхеймской магией. Он долго не мог простить Фрейе дурманных, головокружительных ночей, заявив, что впредь подобного никогда больше не повторится. Фрейе пришлось смириться - хотя лучшего любовника, чем брат, она так и не сыскала. - Меня оскорбили, - заявила Фрейя, когда дети Ньёрда остались наедине. Фрейр возвёл глаза к потолку: - Что стряслось на этот раз? Фрейя не удержалась, бесслезно всхлипнув - и высказала брату все, что наболело на душе. Помянув и Всеотца, и ярла Одда, и Гиннара из ванов, и князя Фьялару из альвов, и еще многих, о которых Фрейр прежде и краем уха не слыхивал. Ему начало казаться, что сестра никогда не закончит клясть провинившихся перед ней мужчин, коварно надсмеявшихся над ее трепетным сердцем. Бог в унынии сожалел о том, что вообще пошел на поводу у сестры и согласился ее выслушать. Ничего нового она все равно не скажет. Фрейя наконец добралась до ненавистной Грид: - После всего, что между нами было, он идет к двергам и клянчит у них ожерелье! Золотое ожерелье для нее! Для мерзкой великанши, всех заслуг которой - что она родила ему очередного ублюдка! А мне, мне даже жалкого бисерного браслета не подарил! Воспользовался и пошел, а на следующий же день позабыл обо мне! Все вы, мужчины, свиньи! - Из окружающих тебя свиней я знаю только Хильдисвини. И я бы поостерегся называть его свиньей, - Фрейр попытался обратить дело в шутку. И он, и отец с матерью, и друзья семьи, и многочисленная родня не раз пытались воззвать к разуму Фрейи, уговаривая богиню быть сдержанней и не вешаться на шею всем встречным мужчинам подряд. Тщетно - стоило в поле зрения Фрейи возникнуть кому-то интересному, как она забывала обо всем, начиная очаровательно улыбаться, прихорашиваться и озорно стрелять глазками. Фрейя была неисправима. Фрейя просто была. Такая, как есть. - А Хильдисвини я прикажу изжарить к пиру на Самайн! - рявкнула озлобленная богиня. - Он мне надоел! От него воняет! Он все ломает и все портит! - Ну так не держи его в доме, - подал разумный совет Фрейр. - Кабану место в лесу... Сестрица, я никак не могу взять в толк - чего ты все-таки хочешь? - Чтобы ты поехал со мной в Свартальфхейм, - выпалила дорогая сестрица. - Я возьму с собой валькирий. Мы явимся в Серые горы и потребуем от двергов отдать ожерелье мне. Я заслужила его! Она вскочила, прекрасная в своей ярости, с вздымающейся грудью и пылающими негодованием серыми очами. Фрейр молча посмотрел на сестру снизу вверх и отрицательно мотнул головой: - Нет. - Что? - не поверила своим ушам Фрейя. - Нет, дорогая моя. С Асгарда вполне достанет Тора с его безумными вылазками в Ётунхейм. Не хватало еще, чтобы ты с мечом наперевес ринулась воевать с двергами. Ты их не знаешь, а я знаю. Дверги хуже, чем все ётуны и тролли, вместе взятые. Никому еще не удавалось что-то насильно отобрать у них. А выманить или купить побрякушку ты не сумеешь. Не выставляй себя на посмешище, Фрейя. Уймись. - Но я... - богиня неловко шлепнулась на скамью, ее гнев сменился жалостливой гримаской, - я так рассчитывала на твою помощь!.. - Напрасно, - Фрейр изо всех сил пытался быть суровым и несгибаемым, как подобает мужу достойному. - Сестрица, положа руку на сердце, неужто тебе не хватает побрякушек? Достаточно одного намека, чтобы твои друзья по колено завалили тебя кольцами и браслетами, одно краше другого. - Мне не нужны их жалкие подачки! Я хочу это ожерелье! Оно должно принадлежать мне, а не какой-то великаньей потаскушке! - еще немного, и Фрейя принялась бы в бессильной ярости стучать кулачками по столу и швыряться золотыми чашами в стены жилища брата. - Послушай, милая, - Фрейр сделал еще одну попытку утихомирить сестру, - ты не задумывалась, вдруг оно изначально предназначено тебе? Один решил преподнести тебе неожиданный дар, оттого и хранит свой замысел в тайне? Своим неожиданным вмешательством ты все разрушишь и испортишь. Наберись терпения. Обожди. Богиня осеклась. Нахмурилась, размышляя. - Нет, - наконец сказала она. - Рататоск слышала, они говорили о Грид. Ты же знаешь, Рататоск никогда не лжет. - Это верно, - вынужденно согласился с сестрой Фрейр. - Но даже Рататоск способна ошибаться. Ее можно обмануть или ввести в заблуждение... - Кого, Рататоск? - Фрейя пренебрежительно отмахнулась. - Никогда и ни за что. Значит, ты не поедешь со мной? - Не поеду, - твердо повторил Фрейр. - И тебе не советую. Обещай мне, что не кинешься в Свартальфхейм очертя голову. Обещай, сестра. Не то, клянусь именем нашего отца, посажу под замок. Его тон и вид свидетельствовали о том, что Фрейр не шутит. Он и впрямь намеревался взять непокорную сестрицу под белы руки, а то и за косу, отвести в верхние покои и запереть там, пока та не опомнится и не придет в себя. Фрейя вымученно кивнула: - Хорошо. Пусть мерзавка Грид выхваляется на пирах своим ожерельем. Пусть Девять Миров насмехаются надо мной. Я буду сидеть тихо и вышивать рубашки своему отсутствующему мужу. Как тут на днях метко высказались твои друзья? Ах да, был ли вообще у Фрейи муж - или ей пригрезилось? - Фрейя... - Избавь меня от пустых слов, - богиня с достоинством поднялась на ноги, оправила складки платья и шитую золотом ленту длинного пояса. - Я прекрасно знаю, что вы думаете обо мне. Глупая маленькая Фрейя, так вы шепчетесь за моей спиной? Она вышла, высоко неся голову и яростно стуча каблучками сапожек по липовым доскам пола. Фрейр горестно вздохнул. Что за упрямое создание. Ничего не желает слушать, ничего не хочет понимать. Взбрело ей в голову это ожерелье. Подумаешь, золотая проволока с кучкой камней. Как бы глупостей не натворила. Она, конечно, сулилась не покидать Асгард, но это же Фрейя - сейчас обещала, через пару ударов сердца позабыла или вовсе передумала. Вернувшись домой, Фрейя первым делом отправила служанку выяснить, здесь ли еще Рататоск - и не могла ли вестница богов заглянуть в чертоги. Вскоре оборотень запрыгнула в окно и уселась на подоконнике, свесив пушистый хвост. - Милая Рататоск, - обратилась к ней богиня, - скажи, ведомо ли тебе, в каких краях сейчас носит Локи? Белка не удивилась. Локи предупредил ее, что Фрейя начнет расспрашивать о нем. Может, сразу после рассказа об ожерелье. Может, спустя два или три дня, но спросит непременно. И растолковал Рататоск, как ей надлежит отвечать. - Ведомо, - закивала Рататоск. - Он в Ванахейме. У Белого озера. Но пробудет там недолго. - А что он там делает? - заинтересовалась Фрейя. - Ожидает полнолуния и поры цветения нирнов, - не замедлила с ответом Рататоск. Фрейя, сама чародейка, прочитавшая немало трактатов о составлении магических зелий, понимающе кивнула. Ну конечно, ванахеймские алые нирны, редкие и скрытные, за которыми приходится изрядно полазать по болотам и рекам. Колдуны и маги Девяти Миров порой предпринимают вылазки за ними - и Хеймдалль ничуть не удивится, если Фрейя попросит его открыть ей путь в Ванахейм. - Спасибо, дорогая, - Фрейя хлопнула в ладоши, велев вбежавшим прислужницам немедля заложить свою колесницу. Она отправляется на прогулку. Нет, она едет одна, и незачем делать такие испуганные глаза. Кто в Девяти Мирах осмелится причинить зло прекраснейшей из прекрасных? Ванахейм, Белое озеро - Свартальфхейм, Серые горы. Стоя по колено в густой воде, Локи сосредоточенно перебирал собранные растения и придирчиво осматривал белесые луковицы в основании стеблей, когда неподалеку разверзлось небо. Громыхнула молния, из обрамленной радужным сиянием узкой черной трещины выскользнули две огромные рыси, влекущие за собой колесницу. Несколько мгновений все они - колесница, пят