альные кругляшки. Фрейя обронила еще одну, искоркой прыгнувшую в россыпь железных стружек. И третью, упавшую на незамусоренный участок пола. Эту блестящую крошку Альфригг заметил и аккуратно поднял двумя пальцами. Поднес ближе. Крохотная слеза богини красоты имела идеальную каплевидную форму. Она была твердой, цвета светлой меди и излучала едва различимый глазом ореол золотистого сияния. Позабыв о рыдающей Фрейе и отдавив хвост ее невовремя сунувшемуся под ноги коту, дверг ринулся к верстаку с алхимическим прикладом. Бросил частицу золота в фарфоровую плошку, аккуратнейшим образом плеснул туда же по нескольку капель различных жидкостей из флаконов цветного стекла. Над плошкой взвился фиолетовый дымок, едко запахло жженым волосом. Фрейя утерла лицо рукавом, исподтишка следя за двергом. Мастер Альфригг на глазах терял самообладание: выронил зазвеневший нож с тонким острым лезвием, едва не опрокинул плошку и чудом не смахнул на пол флаконы с зельями. Трясущимися руками дверг вложил золотую каплю внутрь загадочного механизма, похожего на весы-коромысло, сопряженные с десятком хрустальных сфер, нанизанных на бронзовые обручи. Толкнул ближайший, заставив весы раскачиваться, а сферы - медленно и плавно вращаться, переливаясь огоньками и еле слышно позванивая. Но и это испытание показалось Альфриггу недостаточным и неубедительным. Схватив золотую слезу, он принялся настойчиво скрести ее выпуклый бок сперва тонким зазубренным крючком, а затем крохотной пилкой. Усилия канули втуне - двергские инструменты не смогли оцарапать гладкий сверкающий металл. Когда дверг повернулся к недоумевающей Фрейе, морщинистое лицо старого мастера из рода Брисинг было совершенно спокойным. Как вычурная резная маска на надгробии, что возводят над упокоившимися сородичами альвы и мидгардцы. - Дражайшая Фрейя, - размеренно произнес он, - не затруднит ли вас растолковать дряхлому старику, что за диковинная вещица угодила ему в руки? - Моя слеза, что же еще, - со сдержанным раздражением отозвалась Фрейя. - Мало кто об этом ведает... потому что я не желаю делать свою тайну достоянием тысяч ушей. Но вам, почтенный Альфригг, я скажу. Как всякая женщина, порой я могу огорчиться до слез. Иногда мои слезы оборачиваются не водой, а золотом. Это случается не всякий раз... но случается. И происходит со мной с первых дней моего появления на свет. - Они совсем даже не золотые, - покачал головой дверг. - Мне неведомо название металла, из коего они состоят, но его свойства весьма причудливы и удивительны. Разумнейшая из богинь никогда не задавалась вопросом: какими особенностями обладают слезы, падающие из ее прекрасных глаз? Озадаченная Фрейя сморгнула, припоминая: - Когда-то я одарила такими слезинками нескольких знакомых. На память. Мои друзья говорили, якобы слезы стали для них талисманом, привлекающим удачу. Я решила, они просто льстят... - В ваших слезах таится волшебство, милая Фрейя, - Альфригг ожесточенно подергал себя за длинный ус. - Могучее чародейство покамест неясной мне природы... - в задумчивости дверг порвал жемчужную нитку, вплетенную в бороду, и даже не заметил града раскатившихся по мастерской перлов. Фрейя затаила дыхание. Кот навострил уши. Дверг покачивался взад-вперед, с пяток на носки, буравя хмурым взглядом золотую каплю. Та жизнерадостно посверкивала, точно отблеск проникшего в глубины земной тверди солнечного луча. - Родня меня проклянет, - наконец твердо выговорил ювелирный мастер из колена Брисинг. - Друзья станут плевать в мои следы и отворачиваться, если мне доведется пройти мимо. Нашему клану придется покинуть Серые горы и искать прибежища в чужих краях, среди озлобленных и негостеприимных народов. Брисинги будут разорены и опозорены до скончания времен... поэтому я хочу получить достойную оплату своих трудов. Нечто, о чем я смогу вспоминать всю оставшуюся жизнь, говоря себе: «Альфригг, пусть ты был вынужден оставить дом, где тысячелетиями жили твои предки, и превратился в изгоя, но взамен обрел небывалое». Сидевший на краю верстака полосатый кот распушился, выразительно таращась на Фрейю. Богиня не заметила его знаков. Богиня вообще ничего не видела, кроме шкатулки в руках дверга. - Какую же плату за грядущие невзгоды готов признать достойной и небывалой достопочтенный мастер? - мягко, нараспев вопросила дева-ваниар. Дверг словно бы подрос. Он смотрел Фрейе глаза в глаза. Как равный, и ей не было нужды наклоняться. - Я хочу получить твои золотые слезы, Фрейя Ньёрдсдоттир. Все до единой. До последней капли, - сухо, словно говоря о само собой разумеющемся, промолвил Альфригг. - Ответь, милая Фрейя, замечала ли ты, при каких обстоятельствах чаще всего творится чудо обращения твоих слез в золото? - Это бывает, когда я весьма и весьма расстроена, - быстро отозвалась Фрейя. - И когда в моей душе воцаряется истинное ликование. Почтенный Альфригг... - она растерялась, комкая в пальцах расшитый пояс. - Понимаете, я... Я женщина с довольно веселым нравом, и редко плачу. Да еще так, чтобы слезы лились градом... Нет, я бы согласилась на такую сделку, только я не представляю, как выполнить ее условия... - Очень легко и просто, - дверг неожиданно фыркнул в бороду, в точности застоявшийся конь-тяжеловоз. - Ты недослушала, прекраснейшая. Твои слезы - лишь половина запрошенной мною цены. Вторая половина - ты сама. Фрейя побледнела. Сделала шаг назад. Прикусила пухлую нижнюю губку, не позволяя вырываться необдуманным словам. Кот-Локи счел за благо не вмешиваться. Кто он такой, чтобы мешать выбору прекраснейшей из дам Асгарда? - У меня есть трое братьев, - невозмутимо и тяжеловесно продолжал развивать мысль Альфригг. - Ручаюсь, втроем мы сумеем доставить нашей очаровательной гостье и несказанную радость, и неизбежное огорчение. Все, в чем нуждается ее трепетная и возвышенная душа, чтобы обратиться водопадом Гюлльфоссим. - Втроем? - испуганно пролепетала Фрейя. - То есть вчетвером? Но я... Я думала, только вы и я... - ее взгляд, как прикованный, соскользнул к нижним полам нарядного кафтана дверга. Богине мигом припомнились все скабрезные шуточки и сопровождаемые многозначительными прищелкиваниями языком и подмигиваниями сплетни касательно того, что в извинение за малый рост боги-создатели щедро вознаградили детей Имира сущими стенобитными таранами промеж ног. И потом, они же дверги! Ни одна из асиний, ни одна из ваниар никогда не оскверняла себя соитием с подгорным карликом, чьи предки были мерзкими червями, выползшими из гнилого мяса поверженного великана. Как бы страстно она ни желала это ожерелье, она не может так низко пасть! Она бы согласилась допустить к себе одного Альфригга, но целый двергский клан - никогда и ни за что!.. Как бы невзначай дверг чуть приподнял крышку на шкатулке. Изнутри плеснуло медовым тягучим отблеском червонного золота. - Я согласна! - в голос выкрикнула Фрейя, страшась опомниться, спохватиться и передумать. - Мастер Альфригг, я согласна! Мои слезы и моя любовь в обмен на ожерелье - так? - Воистину так, - прогудел дверг. Если б Локи мог, он бы расхохотался в голос. К счастью, кошки не обладают способностью смеяться. Поэтому Локи в образе кота продолжал сидеть на верстаке, чинно обвив хвост вокруг сложенных лап и созерцая, как дверг и Фрейя пожимают друг другу руки, подтверждая заключение сделки. Тенью на мягких лапах он проследовал за Альфриггом и испуганно притихшей Фрейей во внутренние, жилые помещения семьи Брисинг, в святая святых, куда не допускали не только посторонних визитеров с поверхности, но даже близких друзей семьи, таких же двергов. Кот шмыгнул под массивное кресло на толстых разлапистых ножках, с подлокотника которого свисал небрежно брошенный плащ, укрылся в складках бархатной ткани и затаился. Растопыренные усы трепетали, зрачки зеленых глаз то сужались, то изумленно расширялись. Кошачьего терпения хватило надолго. Кот вдумчиво созерцал возню на широченной постели, недовольно дергая ухом, когда вопли Фрейи становились очень уж пронзительными. Альфригг не солгал и не преувеличил, он быстро и умело вынудил Фрейю истошно