девший на краю верстака полосатый кот распушился, выразительно таращась на Фрейю. Богиня не заметила его знаков. Богиня вообще ничего не видела, кроме шкатулки в руках дверга. - Какую же плату за грядущие невзгоды готов признать достойной и небывалой достопочтенный мастер? - мягко, нараспев вопросила дева-ваниар. Дверг словно бы подрос. Он смотрел Фрейе глаза в глаза. Как равный, и ей не было нужды наклоняться. - Я хочу получить твои золотые слезы, Фрейя Ньёрдсдоттир. Все до единой. До последней капли, - сухо, словно говоря о само собой разумеющемся, промолвил Альфригг. - Ответь, милая Фрейя, замечала ли ты, при каких обстоятельствах чаще всего творится чудо обращения твоих слез в золото? - Это бывает, когда я весьма и весьма расстроена, - быстро отозвалась Фрейя. - И когда в моей душе воцаряется истинное ликование. Почтенный Альфригг... - она растерялась, комкая в пальцах расшитый пояс. - Понимаете, я... Я женщина с довольно веселым нравом, и редко плачу. Да еще так, чтобы слезы лились градом... Нет, я бы согласилась на такую сделку, только я не представляю, как выполнить ее условия... - Очень легко и просто, - дверг неожиданно фыркнул в бороду, в точности застоявшийся конь-тяжеловоз. - Ты недослушала, прекраснейшая. Твои слезы - лишь половина запрошенной мною цены. Вторая половина - ты сама. Фрейя побледнела. Сделала шаг назад. Прикусила пухлую нижнюю губку, не позволяя вырываться необдуманным словам. Кот-Локи счел за благо не вмешиваться. Кто он такой, чтобы мешать выбору прекраснейшей из дам Асгарда? - У меня есть трое братьев, - невозмутимо и тяжеловесно продолжал развивать мысль Альфригг. - Ручаюсь, втроем мы сумеем доставить нашей очаровательной гостье и несказанную радость, и неизбежное огорчение. Все, в чем нуждается ее трепетная и возвышенная душа, чтобы обратиться водопадом Гюлльфоссим. - Втроем? - испуганно пролепетала Фрейя. - То есть вчетвером? Но я... Я думала, только вы и я... - ее взгляд, как прикованный, соскользнул к нижним полам нарядного кафтана дверга. Богине мигом припомнились все скабрезные шуточки и сопровождаемые многозначительными прищелкиваниями языком и подмигиваниями сплетни касательно того, что в извинение за малый рост боги-создатели щедро вознаградили детей Имира сущими стенобитными таранами промеж ног. И потом, они же дверги! Ни одна из асиний, ни одна из ваниар никогда не оскверняла себя соитием с подгорным карликом, чьи предки были мерзкими червями, выползшими из гнилого мяса поверженного великана. Как бы страстно она ни желала это ожерелье, она не может так низко пасть! Она бы согласилась допустить к себе одного Альфригга, но целый двергский клан - никогда и ни за что!.. Как бы невзначай дверг чуть приподнял крышку на шкатулке. Изнутри плеснуло медовым тягучим отблеском червонного золота. - Я согласна! - в голос выкрикнула Фрейя, страшась опомниться, спохватиться и передумать. - Мастер Альфригг, я согласна! Мои слезы и моя любовь в обмен на ожерелье - так? - Воистину так, - прогудел дверг. Если б Локи мог, он бы расхохотался в голос. К счастью, кошки не обладают способностью смеяться. Поэтому Локи в образе кота продолжал сидеть на верстаке, чинно обвив хвост вокруг сложенных лап и созерцая, как дверг и Фрейя пожимают друг другу руки, подтверждая заключение сделки. Тенью на мягких лапах он проследовал за Альфриггом и испуганно притихшей Фрейей во внутренние, жилые помещения семьи Брисинг, в святая святых, куда не допускали не только посторонних визитеров с поверхности, но даже близких друзей семьи, таких же двергов. Кот шмыгнул под массивное кресло на толстых разлапистых ножках, с подлокотника которого свисал небрежно брошенный плащ, укрылся в складках бархатной ткани и затаился. Растопыренные усы трепетали, зрачки зеленых глаз то сужались, то изумленно расширялись. Кошачьего терпения хватило надолго. Кот вдумчиво созерцал возню на широченной постели, недовольно дергая ухом, когда вопли Фрейи становились очень уж пронзительными. Альфригг не солгал и не преувеличил, он быстро и умело вынудил Фрейю истошно верещать и выгибаться на скомканных простынях. Первые сливки с асгардского молока мастер Альфригг мудро решил снять собственноручно, не прибегая к помощи братьев. Стоявшая на локтях и коленях прекраснейшая из богинь трясла расплетенной косой, взвизгивая и рыдая в голос, пока дверг вдумчиво охаживал ее упругую сладкую задницу. По прелестному личику богини градом катились слезы - и бОльшая их часть превращалась в золотые. Предусмотрительный дверг раскатал вокруг постели ковры с густым и мягким ворсом, где застревали падающие капли чародейского дождя. Усердие дверга вскоре схлестнулось со страстностью Фрейи. Освоившись, богиня перешла от скорбных воплей к вполне удовлетворенным вскрикам и стонам. Ее слезы сперва стали обычной соленой водицей, а затем вовсе иссякли. Дверг же кряхтел, сопел, хватал воздух ртом и, наконец, осознал, что в одиночку ему эту кобылку не усмирить и не объездить. Удрученный Альфригг сполз с женщины и с ложа, отправившись внаклонку собирать рассыпанный урожай золотых слез, а кот, улучив миг, запрыгнул на постель. Фрейя встретила его взглядом томным и отсутствующим. Кажется, она не совсем понимала, где находится, что с ней творится, и кто скрывается в облике полосатого кота. - Ко-отик, - напевно протянула она. - Иди сюда, котик. Котик зашипел и предостерегающе воздел лапу с выставленными когтями. Фрейя отчасти опомнилась, посерьезнела. «Оставляю тебя в надежных руках, - Локи показалось, что вместо привычного разума Фрейи, больше напоминающего просторный луг, он угодил в облако удушливого розового тумана, забивающегося в ноздри и рот. - Постарайся, чтобы тебя не надули. Да не нагуляй брюха, а то даже мне будет затруднительно придумать ложь, объясняющую ребенка-дверга у асгардской богини. Буду ждать тебя у врат княжества, а то ведь дороги домой не сыщешь. Понимаешь меня?» Фрейя послушно кивнула. «Не забудь забрать ожерелье», - лишний раз напомнил Локи и ускользнул. Ведомый безошибочным звериным чутьем, он прошел по лабиринту подгорного княжества, заплутав всего пару раз, и с чувством небывалого облегчения выскользнул под ногами хлопотливых двергов наружу. Никогда еще Локи так не радовался открытому небу над головой, солнцу в кисее редких облаков и свежему ветру. Мысленно он дал себе зарок: отныне и навсегда всячески избегать необходимости вновь соваться в обиталища детей Имира. Хватит с него подземелий. Локи и рысям, впряженным в колесницу Фрейи, пришлось дожидаться почти седмицу. Рыси - Стремительная и Когтистая - бродили по окрестным горам и охотились, Локи потихоньку начинал беспокоиться, не случилось ли чего. Фрейя, конечно, в постельном сражении одолеет любого эйнхерия, и даже не одного, но это же дверги. Как бы не уходили насмерть белокурую красотку ради пригоршни золотых капелек. Но Фрейя вернулась. Осунувшаяся и подурневшая, с тенями вокруг глубоко запавших глаз, уставшая и измотанная - в точности обычная смертная женщина после тяжких трудов. Густые локоны казались потускневшими и спутались, больше напоминая обычнейшее грязное мочало, а не ровную, ниточка к ниточке, золотую пряжу. Встретившись, они долго сидели на склоне холма. Фрейя угрюмо молчала, Локи не спешил с расспросами. Наконец богиня тяжко вздохнула, положила на траву поясной кошель, расстегнула его и вытащила памятную плоскую шкатулку черного дерева. Откинула крышку, явив миру сияние несравненного ожерелья. - Оно хоть того стоило? - поинтересовался Локи. Богиня взглянула на него с немой укоризной. Локи жизнерадостно осклабился в ответ: - Ты сама этого хотела, милая Фрейя. Никто тебя за язык не тянул. - Бери, что хочешь, но плати сполна, - устало согласилась прекраснейшая из богинь. - Отвези меня домой. Или я должна переспать еще и с тобой, в качестве платы за молчание? - Как-нибудь попозже, - отказался от лестного предложения Локи. В давней знакомице появилось нечто такое, что крайне его обескуражило. Словно из Фрейи чудесным образом выпили ее бессмертие, опустошили, осушили до дна - и теперь она вынуждена ждать, пока ее с