голову, что Локи приходится ему не дядюшкой, но сводным братом, и вел себя соответственно. В последнее время на Тора словно порчу наслали. Локи на всякий случай проверил - нет, Громовержец был совершенно чист от любой вредоносной магии. Куда бы ни направлялся Локи, там вскоре непременно оказывался и Тор. Тор задирался и нарывался на ссоры, и мучительно краснел, будучи не в силах достойно ответить на злоязычие Локи. Тор сделался просто несносен. Локи даже заподозрил, не пытается ли племянничек на свой туповатый манер таким образом ухаживать за ним, и пришел в ужас. Только этого ему недоставало для полного счастья. Нет-нет, у Тора ума не достанет на подобное! Он ровно молодой бычок, лопающийся от избытка играющей в крови силы. Ходит и бодается со всеми подряд, не сознавая, что очередной противник может быть опасен. Надо бы ему рога пообломать, да неохота связываться. Тор упорно топтался рядом, не желая понимать намеков. - Ты опять пытаешься всех поссорить, - заявил он. - Догадался, надо же, - хмыкнул Локи. - И пытаешься приблизить Рагнарёк... - Слушай, ты, Гроза-над-Миром! - не выдержал Локи. - Знаешь, мне все едино, сдохнет мир в корчах сейчас или заполыхает спустя десять тысяч лет! Мне вообще наплевать на Девять Миров купно и розно! Предсказано, что мои дети прикончат твоих - которых ты до сих пор не удосужился настрогать! - а потом убьют все живое в Асгарде, и я стараюсь как-то жить с этим знанием! Да, я развлекаюсь - имея на то полное право! А ты пойди, займись чем-нибудь. Об Мьёльнир лбом побейся, асинью какую соблазни, с двергами поболтай о рудных жилах! Тор нахмурился. Должно быть, припомнил идолище в виде двергской задницы и своего крохотного двойника. - А еще ты меня оскорбил, - заявил Громовержец. - И оскорблю еще десять тысяч раз. А потом начну сызнова, пока не надоест. - Нет, - бухнул Тор. - Больше ты этого никогда не сделаешь. - Это почему? - озадаченно прищурился Локи. - Может, ты мне язык вырвешь? Или убьешь меня? Ну, попытайся. Я даже сопротивляться не буду. Как порой слишком поздно узнавали его враги, двигался Тор очень быстро и ловко. Можно сказать, подобно летней молнии. Локи и сморгнуть не успел, как оказался лежащим носом в траву и с выкрученной за спину рукой. - Сдурел или белены объелся? - взвыло божество обмана, елозя в попытках освободиться. - А ну, слезь с меня! В муху превращу! В крысу помойную, слышишь, Тор?! Валяться ничком было унизительно. Извернувшись, Локи щелкнул пальцами свободной руки, отправив в грудь вздорному племянничку скрученный плетью сгусток Силы. Тор охнул, скривился, но выдержал удар, способный испепелить на месте кого другого. Дотянулся и хватил Локи за вторую руку, лишив возможности использовать магию жеста и радости швыряться заклятиями налево-направо. - Ты мне спину сломаешь! - Локи хотел заблажить в голос, но спохватился - а вдруг кто пройдет мимо? - Слезь! Тор! Имей уважение к старшим, в конце концов! - Тебе не привыкать... кобылка ты наша, - гнусный намек Тора относился к тем далеким временам, когда Локи пришлось обернуться кобылицей. На что только не пойдешь ради спасения Асгарда - и какова благодарность? - Мои уши обманули меня. Разве не ты только что увлеченно вещал о том, как коротка жизнь и сколько всего нужно успеть? Вот тебе и возможность узнать что-то новое! Или это для тебя совсем не новое, а привычное и знакомое? Тем более, чего ты трепыхаешься?.. - Прекрати! - в ярости зашипел Локи. Происходящее уже не раздражало, а пугало - удерживая запястья жертвы сомкнутыми, Тор, пыхтя, шарил по талии Локи в поисках пряжки ремня. Отыскал, расстегнул и принялся целеустремленно сдирать с родича штаны, пропуская мимо ушей оскорбления и угрозы до конца времен превратить алмазное копье Тора в мокрый и скукоженный ремень. Локи отбивался до последнего, тоскливо недоумевая - да что такое нашло на Тора, отменного ходока по девкам, никогда не замечавшегося в предосудительных связях? Нет, если б Тор попросил об одолжении... да попросил как следует, сопроводив просьбу достойными дарами - он может, и согласился бы. Поупрямился бы, конечно, заставив Тора изрядно помучиться... Но хватать и валить вот так? Ни с того, ни с сего, прямо на задворках Валяскьяльва? Пользуясь тем, что Локи не может дать сдачи или позвать на помощь?.. - Неужто не нравится? - издевательски хрюкнул над ухом Тор. Локи мечтал потерять сознание, но никак не получалось - память очень четко сохранила все подробности. Включая изумленные рожи двергов и мученическое выражение лица Бальдра, их сопровождавшего и по злонамеренному стечению обстоятельств вышедшему именно на эту полянку. Увлеченно работавший бедрами Тор краем глаза тоже заметил незваных гостей, на миг ослабив хватку. Локи подвывая, высвободил ноющую руку и от души влепил Тору «Ётунской дубиной» промеж глаз. Крякнувшего Громовержца унесло на другой конец поляны и впечатало спиной в ствол столетнего дуба. Локи вскочил, торопливо приводя одежду в порядок и ощущая невольно вскипающие на глазах злые слезы. Ну за что ему это наказание, спрашивается? За что? Не-ет, он этого так не оставит! На этот раз Тор сполна познает тяжесть гнева бога огня... и надолго запомнит, как распускать руки и топтаться по чужой гордости! И по репутации, если на то пошло! Как он теперь покажется на совете, если вскоре всему Асгарду станет известно о том, как он и Тор мяли травку в Вальхалле? Месть, только месть - беспощадная и жестокая, не ведающая жалости и снисхождения! Достойная месть Тору - вот что утолит его страдания и сможет успокоить его сердце. А сейчас ему позарез нужно домой, горячую купальню, постель... и никого не видеть! Свартальфхейм, Серые горы. Путешествие выдалось долгим и трудным. Из Асгарда, мимо Ётунхейма, вниз и вниз по стволу Мирового Древа. Чтобы попасть сюда, во владения потомков Модсогнира, темных альвов. Тех, что возлюбили драгоценные камни, металлы и таинственную мглу пещер превыше улыбки яркого солнца и открытого неба, что владеют тайными языками земли... и предела чьей скупости и высокомерия не ведает никто во всех Девяти Мирах! Дверги самоуверенно полагали себя первым и старейшим из сотворенных народов. Они предпочитали обходить молчанием то обстоятельство, что их предки были всего лишь червями, ползавшими по мертвому телу великана Имира. В милости своей асы даровали им разум, речь и человековидный облик, но дверги быстро позабыли об этом, ведя себя так, словно были некоронованными королями Девяти Миров. Но продолжим же нашу историю. Около полудня к вратам подгорного княжества Серых гор подъехал всадник на крупном жеребце. Во всаднике не было ровным счетом ничего приметного - высокий, чуть сутулый старик с длинной седой бородой. В дорожном сером плаще и синей остроконечной шляпе. У пояса странника висел меч, поперек седла лежал посох ясеневого дерева с витой рукоятью. А вот конь под путником был необычным. Огромный, серой в яблоках масти жеребец скакал легко и размашисто, шустро перебирая восемью ногами. Да, именно восемью. В пышных оческах и с копытами величиной с блюдо для праздничного пира. Морда у коня была весьма сосредоточенная и исполненная достоинства, а взгляд выпуклых лиловых очей казался куда более разумным, чем у некоторых людей, ванов и даже асов. Звали коня Слейпниром. Хитроумному, но не всегда везучему Локи он доводился родным сыном. Слейпнир обладал даром находить дороги из мира в мир, и заслуженно считался лучшим из коней в Асгарде, Ванахейме и Мидгарде. Ни одна из лошадей не могла сравниться с ним в скорости бега, а его потомство, пусть и четвероногое, ценилось на вес золота. Жеребец рысью пересек длинный каменный мост и остановился перед входом в двергское владение. Огромные, в несколько человеческих ростов, украшенные резьбой врата из камня и железа стояли нараспашку. Подле них бдели стражники с копьями и топорами. За широкими столами с напыщенном видом устроились писцы, собиравшие мзду за вход, налог на провозимые товары и проводившие досмотр гостей княжества. Один уже привык к местным порядкам. В молодых годах он немало возмущался и доказывал - порой даже с мечом в руках - что невместно брать плату з