Альрик покачал головой:
— Не знаю. До хельта точно. Может, и до сторхельта доведут, но это уже не каждый конунг сможет потянуть.
— Да зачем такое нужно? Это что ж, они, как Дагмар, связанную раненую тварь мечом мусолят?
— Чего не знаю, того не знаю. Я в этих краях двурунным ходил, в учениках у торговца. Сам в рунном доме не был, своими глазами не видел.
Прежде я думал, что это Скирре поступает подло, отправляя свою молодежь в рыбацкие деревни. Видать, правду говорила моя мать, мол, подлости человеческой нет предела, и всегда можно отыскать человека хуже. А тут целый Бритланд!
— Тут вот еще какая загвоздка! — Альрик потер светлую бороду. — Таких хирдов, как мы, немало. В каждом городе у них сидят осведомители, которые слушают, где объявилась новая тварь. Так что еще не так просто будет добраться до нее первыми.
— А чего ж сюда не кинулись?
— Может, и кинулись. Может, ярл один из таких хирдов и отправлял сюда? А, может, слишком сильной показалась тварь? Фомрир ее разбери. Потому мы начнем с морских тварей. Только надо будет бочки прикупить, чтоб довезти тварь до рунного дома.
Рыбак скривился в ухмылке. Посмотрим, кто вылезет на его чары на этих берегах.
Глава 4
Фискехале встретил, как и в прошлый раз, прыгающей фигуркой Фарлея. Он нас узнал и помахал, как старым знакомым, только помощь предлагать не стал. Впрочем, на этот раз Альрик попросил, чтобы бритт отвел нас к бондарям, которые делают самые большие бочки в городе.
— Бондари? Конечно, Рыжий Фарлей знает всех бондарей в городе! — хвастливо заявил болтун. — Вам каких, с рунами или без рун? Если не побрезгуете, то есть тут отличные бондари, которые делают огромные бочки. Дубовые, ольховые, липовые! Есть и сосновые, и кедровые. Смотря что в них засовывать! Для капусты лучше брать осиновые, тогда ничего не прогниет и не попортится. Можно полморя проплыть и есть ту капусту! Для яблок — дуб! Липовые бочки — для меда. Ох, и душистый он становится.
При этом Фарлей не замирал ни на мгновение. Гнулся, пританцовывал, даже прошелся колесом прямо по причалу, но болтать не перестал. Ей-ей, будь у меня хирд, я бы взял его в дружину.
— Нам чтоб покрепче да потолще, — буркнул Альрик. Хёвдинг был не в духе все последние дни.
— Дуб. Точно дуб! Так что, годятся вам бриттские бочки или лучше нордские?
— Где бочки получше, а цены пониже.
Мы отправились за бочками впятером: Альрик, Тулле, я, Вепрь и Энок Ослепитель. И, конечно, Фарлей.
По дороге неугомонный бритт выспросил, куда мы плавали, удалось ли нам поймать тварь и чем закончилось дело. Я не стал скрытничать. Даже если Фарлей работает на какой-то другой хирд, то он всего лишь узнает, что у бонда Барди больше тварей нет, как нет и сына.
— А тут какие новости?
Фарлей почесал взъерошенный затылок, перемахнул через здоровенную лужу, не коснувшись воды и пальцем, затем поскреб торчащие ребра.
— Говорят, что пришлые норды убили сына бонда Сигбьорна, что приехал к отцу из рунного дома Сторборга. Говорят, что ярл Агнар не стал требовать виры или крови. Говорят, что отец убитого крайне зол и скоро прибудет искать виновника. Еще говорят, что бонд Лодинн, который хотел выдать свою дочь замуж за убитого, желает помочь в поисках. Но другие люди говорят, что бонд Лодинн рад смерти Сигбьорнссона, так как нрав у того был подлый. Может, Лодинн хочет теперь выдать дочь замуж за убийцу?
Затем Фарлей перешел на не столь интересные вести. Он щедро сыпал незнакомыми именами, пересказывал, кто на ком женился, кто кого родил, кто приплыл в Фискехале за последние месяцы, а кто уплыл. Потом начал болтать о опоросах, судах и даже упомянул прыщик, который вскочил на прекрасном личике некой Мелены, судя по всему, знаменитой на весь город шлюхи. Даже терпеливый Тулле устал от его болтовни. И только Альрик с удовольствием слушал и порой что-то переспрашивал.
Нет, не стать мне таким хёвдингом, как Беззащитный.
На окраине Фискехале потянулись дома попроще, победнее, и там сновали одни лишь бритты. Нас они провожали испуганными взглядами. Девушки разбегались и прятались, матери утаскивали детей, мужья склонялись перед нами, некоторые падали на колени и опускали головы.
Возле одного из таких домов Фарлей остановился.
— Вот тут живет отменный бондарь, даром что бритт. Цена у него невысока, а бочки и за сто лет не развалятся, если обращаться правильно. — И заорал на всю улицу: — Эй, Кнапа, выходи! Покупателей тебе привел! — И что-то еще добавил на другом языке. Наверное, бриттском.
Из-за дома вышел мужик, похожий на медведя после затянувшейся зимней спячки. Здоровый, но тощий и облезлый. Всклокоченная борода, нечесанные с рождения волосы, ладонь — как две моих, но косточки аж через кожу видны.