Жрец пододвинул в нашу сторону блюдо с жижей. Я вздохнул, взял лепешку и обмакнул краешек. Непривычный вкус, даже непонятно, есть там мясо или нет.
— Я был мухарибун! Воин! Сражался во имя нашего конунга и с людьми, и с тварями! Видел немало разных чудовищ, самых диковинных и ужасных, ядовитых и когтистых, с огромными жалами и тысячью глаз. И страх ни разу не сумел проникнуть в мои кости. А когда коснулся порога вторых небес, по-вашему — получил девятую руну, мой каид, хёвдинг, поведал страшную истину. Сказал, что на вторых небесах я должен буду съесть сердце твари. И я испугался!
Жрец опустил голову и коснулся рукой груди.
— А чего испугался-то? — удивился я. — Вкус, говорят, поганый, но это ж не каждый день жрать надо.
— Я понял, что сам становлюсь тварью. С каждым шагом и с каждым убийством все ближе к тому, чтобы превратиться в чудовище.
— Так это если ты не съешь твариное сердце, — пояснил я. — А если съешь, то и не станешь.
Хускарл с улыбкой покачал головой.
— И тогда я обратился к богу-Солнцу, попросил прощения за былые деяния и стал служить ему. Но тяжело было в родных землях. Мои соратники смеялись надо мной, семья отвернулась, потому я уплыл далеко на север, чтобы разносить веру в бога-Солнце по всем землям.
— А что, тут не запрещают бриттам молиться Солнцу?
— Нет. Ваш конунг очень мудрый. Он выслушал наших посланников и отправил нас к бриттам. Сказал, что раз уж наша вера запрещает убивать и иметь руны, так пусть бритты молятся богу-Солнцу. Я вижу по твоему лицу, что бог-Солнце уже касался тебя своими лучами. Ты любишь спрашивать людей, хочешь понимать этот мир, а значит ты рано или поздно придешь к нашей вере.
Я легко рассмеялся.
— Нет, жрец, твоя вера глупа и жалка. Ты был смелым воином, получил девятую руну и остановился в шаге от того, чтобы стать хельтом. Этот бог-Солнце сделал тебя жалким и слабым. Посмотри на свои руки! Есть ли в них былая сила? Ты тощ и бесполезен.
Настоящий хускарл врезал бы мне за такие слова. Хотя бы для доказательства своей силы. А у жреца даже выражение глаз не поменялось. Ни единой искорки не вспыхнуло.
— Да и как можно верить в бога, который каждый день бегает вокруг земли, как вспугнутый заяц?
Тулле тоже попробовал лепешку с жижей, и, видимо, она пришлась ему по вкусу. Он подхватил последний кусок хлеба, тщательно вытер миску из-под варева и доел остатки.
— Тут ты не прав, карл, — сказал жрец. — Раньше мы тоже считали, что Солнце бегает по кругу. Мудрец Абдулхаким долгие годы наблюдал за звездами и понял, что не Солнце крутится вокруг Земли, а Земля бегает вокруг Солнца. И все звезды, все небеса ходят вокруг Солнца. В центре этого мира стоит неподвижное Солнце, а все остальное не смеет к нему даже приблизиться.
— Что за чушь! — воскликнул я. — Любой, у кого есть глаза, может видеть, как солнце встает на востоке и уходит на запад. Если бы земля крутилась вокруг солнца, разве бы мы этого не почувствовали?
— Плавал ли ты когда-нибудь по реке? — невпопад спросил жрец.
— Конечно, плавал!
Я все же не выдержал и встал. Почему-то его слова насчет Солнца меня разозлили. Не будь он глупым жрецом и не будь у него девятой руны…
— А смотрел ли ты в это время на берега?
— Ну, смотрел.
— А не казалось ли тебе, будто это не лодка движется вместе с рекой, а берега убегают вдаль?
Я промолчал.
— Земля — это наша лодка, а Солнце — как неподвижные берега. И когда человек сидит в лодке, то не видит течения реки или хода лодки. Он видит движение берега.
Я выхватил топорик и с размаху врезал по столу, прямо перед руками жреца. Тот вздрогнул, но рук не отдернул.
— Трэллям такое ври!
Выдернул топор и выскочил из дома. Из-за злости перепутал двери и влетел обратно в каменный сольхус. Бритты, увидев человека с топором в руке, завизжали, шарахнулись по сторонам. Я прошел через зал, ударил по шару. Лезвие топора завязло в нем.
— Да сожри вас всех Бездна! — рявкнул я, вытащил топор и выбежал на улицу.
Глава 6
— Нет, ты слышал? Слышал, что сказал жрец?
Я ходил взад-вперед по пыльной дороге, отпинывая собак и гусей, и никак не мог решить, вернуться в сольхус или нет. Будь тот жрец чуток послабее, я бы вбил его слова ему же в глотку. Но девятирунный…
— Слышал, — лениво отозвался Тулле. Он прислонился к облупившейся глиняной стене дома и спокойно ждал, пока я успокоюсь.
— Он сказал, что наши боги: Фомрир, Скирир, Корлех, Мамир, — не существуют! И почему? Потому что кто-то поплавал на лодке! И с чего бы этому трахнутому солнцу касаться меня? Почему не тебя? Это же ты вечно смотришь, а не будет ли засухи? Не будет ли жары? Не сдохнут ли посевы?